– Верните мне её, – сказала Эсмеральд, глядя мне в глаза. На мгновение я засомневалась.
– Верните, – сказала хозяйка своим презрительным тоном. – Теперь уже всё равно. Все, кроме Эсмеральд, видят, что дело сделано.
Я вернула ей фотографию, и Эсмеральд отпустила меня, засовывая её на прежнее место.
– Ну а теперь вы присоединитесь к нам? – спросила хозяйка. – Во внутренней комнате?
Её манера, насколько возможно, была почти небрежной.
– Я уверена, что дождь уже закончился, – ответила я. – Мне нужно идти.
– Наш отец ни за что не отпустил бы вас так легко, но, полагаю, мы сделали всё, что могли.
Я склонила голову.
– Не утруждайтесь прощаться, – сказала она. – Мои сёстры больше не ждут этого.
Она подняла лампу.
– Идите за мной. И будьте осторожны. Здесь ослабели половицы.
– До свидания, – пискнула Эсмеральд.
– Не обращайте внимания, если угодно, – сказала хозяйка.
В тишине я шла за ней через трухлявые комнаты, ступая по гниющему полу. Она открыла обе створки входной двери и ждала, пока я пройду, – тёмная бесформенная фигура в серебристом потоке лунного света.
У порога, или где–то на дальнем его конце, я заговорила.
– Я ничего не сделала, – сказала я. – Ничего.
И не подумав ответить, она растворилась в темноте, беззвучно закрыв дверь.
Я продолжила свой мучительный, потерянный и забытый путь сквозь лес, через унылое болото, обратно к маленькой жёлтой дороге.