Внутренняя война. Том 1

И он каждый раз уверял королеву, что её секреты надёжно запечатаны в его памяти. В большинстве случаев дело так и обстояло. У Элгарта не было причин раскрывать тайны своей госпожи. Королева была настолько предана своему мужу, насколько позволяла ей многолетняя тоска. И Элгарт ценил королеву слишком высоко, чтобы выдать её сердечные терзания. С кинжалом у горла он не сказал бы королю Бифальту, что Эстия медленно умирает от неразделённой любви.

Мало-помалу, делая вид, что бесцельно бродит по улицам, Элгарт подходил к месту, которого изначально стремился достичь.

Однако когда до его цели оставалась какая-нибудь сотня-другая шагов, Элгарт услышал крики, обычно предвещающие драку. Доносились они из таверны неподалёку. На встречу он уже опоздал, а потому решил заглянуть внутрь и посмотреть, что случилось, и не раздумывая открыл старую шаткую дверь таверны – хозяину частенько приходилось её ремонтировать после очередной потасовки – и вошёл внутрь. Что могло быть более естественным для обывателя, праздно шатающегося по городу без задней мысли в голове?

Внутри Элгарт увидел две кучки людей: расположившись на узком пространстве между столами, они изрыгали друг на друга проклятия. Те, что стояли ближе ко входу, были амиканскими солдатами. Случайно, а может и преднамеренно, они вошли в пивную, которую часто посещали беллегерские крестьяне и работники конюшен. Не иначе как кто-то из амиканцев обратил внимание на вездесущий запах пота, грязи и навоза. Или один из крестьян посмеялся над солдатами, которые не знали, что здесь им не будут рады. По правде говоря, было неважно, кто нанёс первое оскорбление. Амиканцы и беллегерцы оказались в замкнутом пространстве, в котором подавалось большое количество эля: драка была неизбежна. Они ещё не подрались, но скоро начнут.

Пока Элгарт оценивал ситуацию, обстановка в таверне изменилась. Там появилась женщина. Соблазнительно улыбаясь, она направилась прямо к враждующим группам и встала между ними. Она была очень мила, так мила, что не обратить на неё внимания было невозможно, она была просто прелестна. И больше всего взоры каждого мужчины притягивала её одежда – так одевались только куртизанки. Казалось, она прибыла из какой-то далёкой страны, где завлекала в свою постель князей и принцев. При каждом движении воздушные шелка её платья намекали на скрываемые ими тайны и даже приоткрывали завесу над некоторыми из них. При каждом шаге позванивали маленькие колокольчики, привязанные к щиколоткам. Позванивали браслеты. Ленты, стягивающие густые волосы, просто настаивали, чтобы их распустили. Простой люд Беллегера и Амики никогда раньше не видел таких женщин.

Элгарт знал её. Ухмыляясь, он решил подождать ещё немного и понаблюдать.

За одно мгновение – не больше – она оглядела обе группы. Быстрее, чем мог бы это сделать Элгарт, она определила лидера с каждой стороны: не того, кто громче всех кричал, а того, кто нанесёт первый удар. Затем она пошла к выбранному амиканцу, обняла его за шею и поцеловала так, как женщина целует мужчину, о котором мечтала всю жизнь.

Пушечное ядро, врезавшееся в стену, не подействовало бы на посетителей сильнее и не заставило бы скорее прекратить перепалку. Покончив с амиканцем, который теперь только и мог, что недоумённо поглядывать по сторонам да ошеломлённо молчать, словно громом поражённый, женщина обернулась к лидеру беллегерцев.

С ним она проделала ровно то же самое, что с его врагом секунду назад, да так, что у бедняги перехватило дыхание. Покончив с сим действием, незнакомка за локоть втащила свою жертву в свободное между двумя враждующими группами пространство и, оказавшись там, обняла второй рукой амиканца. Прижимая таким образом их обоих к себе, женщина мелодично проворковала:

– Идём-идём, идём в мою комнату, здесь недалеко. Два таких силача уж наверняка придутся мне по вкусу.

И она нежно, но так, что не повиноваться было невозможно, подтолкнула их к двери таверны. Мужчины шли за ней, словно на казнь, не понимая, что происходит, не помня даже своих имён и уж точно не имея никакого выбора. Амиканцы расходились, уступая ей дорогу, будто королеве.

Пройдя мимо них, женщина подмигнула Элгарту.

Он бы громко рассмеялся, если бы не боялся привлечь к себе внимание. Поэтому он только открыл дверь перед ней и её новоиспечёнными любовниками, пропустил их вперёд и вышел вслед за ними в сгущавшиеся сумерки улицы.

За спиной Элгарта не раздавалось ни криков, ни угроз, ни ругательств. Он слышал только скрип стульев и столов – и ни одного слова. Элгарт представил их всех: амиканцев и беллегерцев, погружённых в раздумья, смущённых, сбитых с толку мечтами о женщине из неизвестной далёкой страны. В конце концов кто-нибудь очнётся, чтобы попросить ещё эля. Другие сделают то же самое. Но драки уже не будет.