Внутренняя война. Том 2

В то время как королева отвлекала себя от своих собственных тревог, воображая не относящиеся к ней опасности, монах ордена Поклонения Многим закончил взбираться на вершину холма. Королева ожидала, что он пойдет дальше, чтобы вернуться на свое обычное место при караване в качестве советника Сета Унгабуэя. Но Третий Отец остановился где-то посередине между ней и королем Бифальтом. Пока отставшие от толпы горожане спешили мимо него, монах стоял в одиночестве, склонив голову, словно читая молитвы.

Возможно, он раздумывал о том, где теперь его место. Хозяину каравана не требовался его совет в горах Грани Царства. А королю Бифальту он уже рассказал все, что знал. Накануне, когда магистр Фасиль пыталась убедить королеву Эстию отправиться в одно место, а честность королевы – ее верность Амике, Беллегеру, своему мужу – звала ее в другое, монах подтолкнул ее к решению, задав вопрос, на который она не смогла ответить: «Как иначе ты сможешь узнать?» Он, похоже, имел в виду, как еще ты сможешь узнать, какой у тебя дар, хочешь ли ты пробудить его и сможешь ли им воспользоваться? Но он мог иметь в виду также и как еще ты сможешь узнать, кто ты? Или даже: как еще ты сможешь узнать сердце своего мужа?

Теперь Третий Отец держался на расстоянии, словно раздираемый верностью к нескольким господам. Если монахи ордена Поклонения Многим никого не судили, они также и воздерживались от принятия чьей бы то ни было стороны.

Когда взошло солнце, слабый ветерок потянулся вдоль гряды к западу. Это был прохладный, сухой ветер с восхитительным запахом иссушенного на солнце песка, словно он дул из той обширной пустыни, которая отделяет Беллегер и Амику от Последнего Книгохранилища и Окружных гор. Конечно, этот легкий запах был иллюзией. Пустыня лежала слишком далеко. И все же ветер заставил королеву Эстию задрожать. Она сильнее натянула на плечи плащ, но дрожь не проходила. Запах спекшегося, мертвого песка казался дурной приметой. Будто это был знак грядущего запустения: того времени, когда враг выжмет все соки из этого королевства.

Караван уйдет, и вряд ли уже вернется.

«Приди ко мне, мой муж, – думала в тишине королева. – Приди, потому что ты выбрал меня и не пожалеешь об этом. Приди, потому что ты сам хочешь услышать и понять то, что я скажу».

Но король Бифальт даже не взглянул в ее сторону. Насколько Эстия могла судить на таком расстоянии, он не замечал ее. Ведь он ее даже не поприветствовал. Вместе с генералом Кламатом и земским начальником Эрепосом Бифальт внимательно вглядывался в караван, словно его собственное будущее и будущее Беллегера зависели от Сета Унгабуэя, а не от королевы Амики. Только принц Джаспид любезно взглянул на Эстию и улыбнулся ей.

Позади нее первый капитан, наконец, отправил стрелков к каравану. Оставив Матта, всадники покинули тренировочное поле легким галопом. Сначала копыта их коней звучно стучали по высохшей грязи, но когда всадники поднялись на склон холма, жесткая трава приглушила стук копыт, и теперь он слышался словно издали. Стрелки и кони, казалось, обрели невесомость. На гребне нагрудники воинов ярко заблестели. Но затем их блеск стал постепенно блекнуть, будто воины, погружаясь в рассветную тень, медленно исчезали из мира Эстии. И когда всадники, наконец, добрались до фургонов и повозок господина Унгабуэя, они выглядели уже совсем призрачными, расплывчатыми, как тени, как мимолетный туман.

Матт медленно ехал наверх, чтобы присоединиться к свите короля Бифальта. И никто, казалось, не замечал присутствия королевы.

«Это не оскорбление», – сказала она себе. Король Бифальт и его спутники не замечали ее, ожидая, когда она к ним подъедет. Такова была ее роль в королевстве мужа – быть рядом. Они предполагали, что она осталась в стороне, чтобы не помешать разговору.

Мало кто из них увидел произошедшие в ней перемены. Королева обсуждала их с Третьим Отцом. Король Бифальт знал правду. Но Кламат, Эрепос и первый капитан слышали только в общих чертах о том, что с ней недавно произошло в Амике. Даже Джаспид был не более чем зрителем, да и то только в конце. Теперь она стала настоящей королевой Амики, а не тем, чем была раньше. Но разве могла она ожидать от свиты своего мужа понимания этого факта?

Время работало против нее, как и против Бифальта и против Беллегера. И Эстии требовалось действовать, прежде чем случится что-нибудь, что сможет ей помешать.

«Боги», – вздохнула она про себя. Вслух же тихо сказала:

– Командир Крейн, пожалуйста, передайте королю Бифальту, что я должна поговорить с ним. Когда он попросит меня подождать, а он непременно попросит в сложившихся обстоятельствах, скажите ему, что я не могу ждать.

Командир подвел коня ближе.

– Как прикажете, ваше величество.

Однако он не торопился. Коротко подстриженная борода скрывала выражение его лица, но восходящее солнце выдавало в его глазах цвета песчаника легкое беспокойство.

– Но, ваше величество, позвольте спросить. Вы уверены в том, что хотите сделать? Мы можем понадобиться здесь.

Королева Эстия более строго, чем хотела, ответила: