Внутренняя война. Том 2

Милорд, муж мой, – умоляла она. – Бифальт. Вы должны понять меня. Я была вашей женой девятнадцать лет. – Нетронутой, нелюбимой женой. – Все это время я ждала. Я твердила себе, что жду вас. Я ждала того дня, когда вы решите полюбить меня. Но теперь я знаю правду. Я ждала себя. Я ждала, чтобы узнать, кто я.

Наконец Бифальт нарушил молчание. Хриплым и грубым, как ржавая пила, голосом он спросил:

– Что тут понимать? Магистр Фасиль говорит, что у вас есть дар. Что из того? У меня тоже есть дар. Называется «гнев». Он позволяет мне стоять на своем. Это не магия, но это врожденный дар. И я растрачиваю его впустую. Никакой дар не спасет нас. Вы научитесь призывать молнии, как ваш отец? Вы станете тем, кем стал он, а враг все равно растопчет нас, как насекомых.

Мгновенно оскорбившись, Эстия вскрикнула:

– Боги, Бифальт! Вы же знаете меня намного лучше.

– Разве? – Сарказм Бифальта бил больнее пощечины. – Я вообще вас знаю? Существует только одно различие между магией и другими дарами. Магией можно пользоваться без риска для самого мага. Маг может спокойно наносить нестерпимый вред без страха за себя. Эта безопасность делает его высокомерным. Затем его высокомерие делает его жестоким.

Теперь рассердилась Эстия:

– Вы ошибаетесь, милорд. Возможно, что те, кто провел свою жизнь, зная, что владеют даром, и склонны к высокомерию. Но я прожила всю жизнь, печалясь о том, что у меня дара нет. Вряд ли я забуду, насколько я ничтожна.

И уж точно она не забудет, что он отказался ее любить.

– А как же Амика, ничтожная королева? – парировал он. – Что станет с вашим народом, пока вы будете в библиотеке? За пределами их досягаемости? В Амике и без того было слишком много жестоких монархов.

Слова Бифальта жалили ее, как пчелы. Она дала самый честный ответ, какой у нее был:

– Я верю, что вы защитите их до моего возвращения.

Мгновение он смотрел на нее, моргая, словно случайный порыв ветра забил песком его глаза. Грудь короля поднялась, набирая воздух для крика, но Бифальт приложил все силы, чтобы не закричать. От напряжения в его руках задрожали поводья. Теперь он мог говорить только хриплым шепотом:

– Я больше не увижу вас.

Он не ждал, что переживет грядущую войну.

В его голосе послышалось такое откровенное признание утраты, какое Эстия не могла уже вынести. Но она и не собиралась. Все время их брака он отвергал ее как женщину. Он утверждает, что его дар – это стоять на своем? Она имеет полное право сделать то же самое.

Дрожа, будто ее плащ совершенно не согревал ее, она ответила:

– Если таков будет ваш выбор, милорд. – Он мог бы придумать множество способов добраться до библиотеки прежде врага. О, Эстия знала, что он этого не сделает. Она знала это. Если придется, он и один выступит против всего вражеского полчища. Но как бы Бифальт ни поступил, это все равно будет его выбор. – Мой – уйти.

Это было уже слишком для него. Голова его дернулась. Натянув поводья, он начал разворачивать коня.

Но прежде чем он смог уйти, Эстия схватила поводья его коня, резко дернув – конь остановился. Ее слова прозвучали то ли проклятием, то ли мольбой:

– Я не закончила, милорд. Есть кое-что еще.

Он был поражен.

– Кое-что еще? – воскликнул он. – Вы уезжаете от наших подданных, наших подданных, и это еще не все?

Эстия удерживала поводья его коня.

– Да, не все. Я возьму с собой магистра Фасиль.

Мгновение Бифальт смотрел на нее так, словно она неожиданно вонзила ему в грудь кинжал. Затем его смятение разразилось бурей. Он закричал голосом, похожим на гром:

– Ты не можешь!

Королева Амики поморщилась, но не отступила. Будто ей были незнакомы ни чувство сожаления, ни чувство раскаяния, она добавила:

– И я возьму последнюю свою пушку. Я уже достаточно снабдила залив Огней. Больше поставок не будет.

– Пекло, женщина! – Бифальт уже не скрывал своего гнева. – Мне плевать на ваши пушки. Но магистр Фасиль должна остаться со мной!

– Вы не можете быть настолько слепы! Седьмая Казнь – наше лучшее оружие. Она может оказаться нашим единственным полезным оружием. В Книгохранилище должны быть и другие магистры, которые владеют той же теургией. Архивариус мог отправить их к нам, но он не отправил. У нас есть только она одна. Если мы лишимся ее, это будет стоить нам сотен жизней, тысяч. Она не может ехать!

– Спроси ее сам, – ответила Эстия. – Пойдем со мной сейчас же. Лично заставь ее отказаться от тебя. – Королева глубоко вздохнула, чтобы унять дрожь. – Или пожалей ее.

Она старая женщина. Она устала, она в отчаянии. Когда она пришла из Последнего Книгохранилища служить нам, она оставила там человека, которого любила. С того дня прошло девятнадцать лет, и она постарела, а он – нет. Это уже достаточно жестоко. Но теперь она слышит, что в Книгохранилище появился предатель. Тот, кого она любит и кого оставила, был отравлен.

Она хочет увидеть его еще раз, прежде чем он умрет или прежде чем умрет она.