Внутренние новеллы

Со всех стен на меня строго и внимательно смотрели портреты Тургуна Рузиевича Рузиева, и вместе с балагурящим хозяином, подкладывающим плов и разливающим водку, это составляло совершенно фантасмагорическую картину.

Меж тем мы проели в плове достаточно глубокие ходы и насытились до отвала. Ксюша задремала, но меня Тургун не отпускал. Ешь, требовал он, ешь. Подливал чаек, и разливал водку. Я думал, что я умру, но сбежать не было никакой возможности. Я уж тридцать раз сказал, что мы сыты, что мы устали с дороги, что нам бы поспать, но кокандский профессор оставался неуклонен. В конце концов он надо мной сжалился и тоже склонился над пловом. В общем, не знаю как, но к утру мы добили блюдо. И тут я понял, зачем мы так страдали. На блюде красовался восхитительный портрет Тургун Рузиевича Рузиева в халате. «Хороший портрет!» — воскликнул он и мутно улыбнулся. Очень хороший портрет. Местный мастер делал. У него в роду с семнадцатого века мастера. У вас таких нет. Персидская культура»…

Все, теперь можно было спать. Лия постелила нам в барской спальне, на высокой кровати с золоченными спинками и балдахином. Такие кровати до той поры я видел только в музее, и с тех пор, на самом деле, видел только в музее. Мы утонули в перинах и забылись тяжелым сном…

…Вся неделя в Коканде прошла в чаду глубокого полевого изучения мусульманской культуры. Тургун устроил мне встречу с муллой по обмену опытом, при этом представил меня молодым православным священником, только забыл предупредить. Получилось смешно.

Мы ходили в махалля и общались со старейшинами. Старейшины рассказывали о великой силе традиции, хотели обратить нас в ислам и попрекали, что мы не женаты. Зачем мы сознались, я до сих пор не ведаю.

На две ночи нас поселили в старинной медресе, в ту пору приспособленной под музей, и мы спали в полуоткрытом отсеке, отгороженном от внешнего мира красивой решеткой, представляя себе картины, которые разворачивались здесь в эпоху Кокандского ханства. Особенно странно было трахаться под утро почти на открытом воздухе, слушая звуки и вдыхая запахи просыпающегося азиатского города.

Но самое главное, нас кормили. Тургун приезжал и вез нас на обед, плавно перетекающий в ужин. Когда и что он преподавал в своем пединституте, одному Аллаху известно. Он властвовал над этим городом, и этот город лежал у его ног. К концу недели нам трудно было ступить шагу, чтоб нас не зазывали перекусить, попить чаю, поговорить о Коране. Каждый кокандец старше тридцати нас узнавал, и мы пользовались невероятной популярностью. При этом на Ксюшу изо всех сил мужики старались не глядеть плотоядно, получалось у них плохо, но мы высоко ценили их усилия.

Через неделю стало ясно, что нужно валить, или конец всему. Ташкент — дом родной, еще пару месяцев мы там провели. У Тимура случился роман с Ксюшей, у меня — с Диной. Сеня грустил и страдал, но не подавал виду. Мы бесконечно курили траву, слушали музыку, плавно перетекали с одного флетарика на другой. Теперь больше жили у Тимура, познакомились даже с его отцом, он возил нас на Иссык-Куль на двух служебных тачках, было круто. Потом все-таки скатали в Долину, а оттуда уже, простившись с друзьями, рванули на север. В Магниторске нас ждал Даня Димент, мой днепропетровский товарищ, прекрасный художник, работавший в тамошнем кукольном театре. Лучшем в Европе, между прочим, на начало восьмидесятых годов.

В Магнитогорске я устроился работником сцены, а Ксюша стала писать какие-то репризы для взрослых спектаклей. Главный режиссер этого театра считал себя учеником Вахтангова и хотел скрестить «Принцессу Турандот» с искусством кукольника. Получалась прикольно. В конце концов Ксюша осталась при режиссере, а я вернулся в Москву. Круг замкнулся.

30 января — 1 февраля 2015 года, СПб.

Андрей Филимонов ФОТОШОП

Девятого января 2015 года в кошерном магазине на востоке Парижа террорист Амеди Кулибали взял в заложники пятерых покупателей. Вечером того же дня в Лондоне хорошо одетый турист из России зашел в обувной бутик на Бонд-стрит, где купил пару ботинок за восемьсот пятьдесят фунтов. Ровно в это же время где-то в Сибири новобранец мотострелковой дивизии Иван Громов расписался в получении белых валенок.

Январь в Париже выдался пасмурным и теплым, среди дня воздух прогревался до +13 градусов. В Лондоне стояла чудесная погода. Дислокация дивизии, где служил Иван Громов, была государственной тайной.

Французским журналистам удалось выяснить, что Амеди Кулибали в июле 2009 года встречался с Николя Саркози в составе группы молодых людей из пригородов Парижа для обсуждения проблем трудоустройства молодежи. В номере лондонского отеля Flemings Mayfair русский турист совершил энергичный половой акт с юным темнокожим британцем по имени Майкл. Новобранец Иван Громов был вызван к командиру части и, после десятиминутного разговора, получил секретное задание.