Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа

Наконец, такие комплексы – предположительно пропорционально их удаленности от сознания – присваивают себе путем амплификации архаические и мифологические черты, и, следовательно, нуминозность, как это со всей ясностью демонстрирует нам шизофренический процесс. Нуминозность, однако, всецело находится за пределами сознательной волевой регуляции, ибо она переносит субъекта в состояние экстаза, которое является состоянием безвольной капитуляции.

Эти особенности бессознательного состояния разительно отличаются от того, как комплексы ведут себя в сфере сознательного. Здесь они могут быть подвергнуты коррекции: они утрачивают черты автоматизма и могут быть существенно преобразованы. С них сходит оболочка мифологического налета и, вступая в процесс адаптации, продолжающийся в сознании, они персонализируют и освобождают себя от иррациональных содержаний, создавая почву для ведения диалектического диалога.

(Там же: par. 383–384)

Для того чтобы понять, каким образом комплексы и связанные с ними архетипы овладевают индивидом и формируют структуру системы самосохранения, мы должны рассмотреть два других элемента концепции Юнга. Первый касается его анализа психопатологической динамики превращения «вышестоящего» ума (который аналогичен фрейдовскому Супер-Эго) во внутреннего агрессора, атакующего «подчиненное» ему чувствующее я. Второй элемент – это подчеркивание Юнгом важности двойственной природы всех архетипов, особенно – центрального архетипа Самости.

Юнг и атакующий «ум»

Согласно Юнгу, все архетипы представляют собой биполярные динамические структуры, сочетающие в себе противоположности. Один полюс архетипа представляет влечения и связанные с ними аффекты, укорененные в теле индивида. Другой полюс представлен формообразующим духовным компонентом, присутствующим в ментальных образах. Психе находится между этими двумя противоположностями и представляет собой «третий» фактор, который объединяет влечение/аффект и дух в бессознательных фантазиях, порождающих смысл (см.: там же: par. 407). По словам Юнга, «образ представляет смысл влечения» (там же: par. 398). В случае здорового функционирования, полюса архетипа опосредованы процессом символизации, который обогащает гибкое Эго и питает его энергией.

Однако одним из последствий тяжелой психической травмы, является расщепление структуры архетипа. Мы могли бы сказать, что в этом случае один полюс (ментальный) атакует другой (аффективный), разрушая, таким образом, психологическую структуру и оставляя без подпитки уже достаточно хрупкое Эго. Травма, с одной стороны, вызывает вулканический аффект, а с другой, вырывает его из образной матрицы. Непереработанное травматическое переживание младенца не опосредуется участием родительских фигур, не получает образного представления, а следовательно, лишено смысла. Способность фантазирования уничтожена. Переживание девальвирует в соматические ощущения или пустые умственные построения и идеи. Джойс Макдугалл, придерживающаяся подхода объектных отношений, описывает пациентов с тяжелыми психосоматическими расстройствами, для которых «смысл остается на досимволичес ком уровне, за пределами словесного выражения»: