Внутренний порок

— На вот, надень. — Такой же халат с капюшоном, тут все их носили, и Док сомневался, что они из магазина религиозного обмундирования — скорее с распродажи пляжного снаряжения, уже вышедшего из моды. Он влатался.

— Ух-х… поневоле себя чувствуешь… Лоренсом Аравийским!

— Если будем ходить медленно и обдолбанно, нас никто не станет доставать.

— Эгей, может, это пригодится. — Извлекши и взорвав фигарку золотой Колумбии. Они пустили её по кругу, и немного погодя Дик сказал:

— Значит, Надю увидеть удалось.

— На минутку. С ней всё хорошо. И, похоже, ничем не замаралась.

Нелегко было увидеть, что происходит с Диком под тёмными очками, но голос его упал до шёпота.

— Ты с ней говорил?

— Сунул в дверь голову, притворился эдаким ловчилой журнальным. И Аметист эту засёк — судя по виду, у них обеих всё прекрасно. И чуть не продал Наде подписку на «Психологию сегодня».

— Ну. — Дик медленно покачал головой, словно слушая соло. — Ты не представляешь, как я переживал. — Может, и не собирался столько говорить. — Соскочила, ты уверен? В программу записалась или как ей это удаётся?

— Снова преподавать пошла, больше ничего не сказала. Здравоохранение, понимание наркотиков, что-то такое.

— А где, ты мне не скажешь.

— Если б и знал.

— В самом деле думаешь, я вообще могу на них как-то наезжать?

— Я не занимаюсь матримонией, чувак. Как ни вмешаюсь — жуть выходит, хорошо ни разу не заканчивалось.

Дик шёл рядом, спрятав лицо в тень капюшона.

— Наверно, и не важно.

— Это почему?

— Я к ним вернуться уже никак не смогу.

Док знал такой тон и терпеть его не мог. Он ему напоминал слишком уж о многих заблёванных сортирах, эстакадах над трассами, обрывах на Гавайях, вечно приходится умолять людей моложе себя, удручённых тем, что они с такой уверенностью принимали за любовь. Именно потому он и бросил влезать в семейные дела. Невзирая на что сейчас поймал себя на побужденье:

— А вернуться ты не можешь, потому что если вернёшься…

Дик покачал головой.

— Мне пиздец. Понял? И семье моей тоже. Это же как в банде. Как влез, так ты там, por vida[56].

— И ты это знал, когда влазил?

— Я знал только, что, если останемся вместе, никакой пользы друг другу не будет. Дитё выглядело паршиво, и с каждым днём — всё хуже. Наебенимся, сядем и давай: «Мы друг друга на дно тянем, что же нам делать?» — и в конце концов не делаем ничего, или говорим: «Погоди, давай ещё вот срастим и со всем разберёмся, что-нибудь придумаем», — но ни разу ничего не придумали тоже. А тут эта возможность. У людей там деньги есть, совсем не то же самое, когда ебанаты эти библейские бродят туда-сюда по всему пляжу, орут на тебя, ничего подобного, они действительно помочь хотели.

Доку теперь пришло в голову — это он вспомнил, чтó Джейсон Вельвита говорил про вертикальную интеграцию: если Золотой Клык способен подсаживать своих клиентов, чего б ему не развернуться и не продать им программу соскока? Пусть ходят туда-обратно, доход вдвое больше, новых клиентов искать не надо — коль скоро от жизни в Америке нужно сбегать, картель всегда может быть уверен в бездонности своего резервуара новых потребителей.

— Меня только что сводили тут на экскурсию, — сказал Док.

— Собираешься вписаться?

— Дудки. Не по карману.

Они уж так настроились друг на друга, что Дик, захоти этого, мог бы расценить последнюю реплику как приглашение заговорить о том, что за сделку он тут заключил. Но Дик лишь молча шёл рядом.

— Если не соваться в советы по семейной жизни, — осторожно произнёс Док, — если б я кое-что быстренько проверил и нашёл бы какой-то подход, о котором ты, может, не подумал…

— Ничего личного, — это что, злость в голосе дрожит? — но это ты много чем не подумал. Хочешь проверять — проверяй, кто я, чтоб тебя останавливать, но, может, ты об этом пожалеешь.

Они дошли почти до ворот, и тени тут уже удлинялись. На пляже где-то сейчас и морской бриз начинает дуть в другую сторону.

— Я врубаюсь, ты хочешь меня с этого дела согнать, — сказал Док, — и кроме того, звонить тебе мне не стоило. Но послушай. Во что бы ты ни вляпался, я по-прежнему тут, снаружи. И перемещаться могу такими путями, которые тебе, возможно, и не…

— Я дальше сейчас не могу, — сказал Дик. Они остановились в абрикосом садике у ворот. — Так, давай мне халат.

Должно быть, Док на секунду отвёл взгляд от Дика. Где-то посреди вытряхивания из халата, или складывания его, или ещё чего-то одеянье выхватили у него из рук, взмахнули, как плащом фокусника, и когда Док посмотрел в то место, где был халат, Дик уже исчез.