Внутренний суслик (СИ)

— Жуть какая. Даже представлять себе не хочу, как бы я себя чувствовал. Милли, бедный мой мальчик, а я еще так давил на тебя… — раскаяния в голосе Тори хватило бы на нас обоих. — И что у вас там — все так же, как у нас?

— Почти все совпадает, конечно, есть много отличий, самое главное, что у вас нет женщин. А ты не боишься меня, я ведь инопланетный вселенец?

— Знаешь, Милли… Зори мне сказал: «представь себе, что Милош погиб и его больше никогда не будет в твоей жизни. Ни-ког-да…». Я думал, задушу этого придурка. Нет, я не набросился на него, но был очень близок к тому: внутренности скрутило спазмом, и он потом меня отпаивал какой-то редкостной дрянью для беременных, а потом муж его налил стакан коньяка и меня попустило. Вот с того момента я понял, что самое страшное — это потерять вас с Бубочкой, а все остальное — несущественно. Тем более я знаю тебя полгода, и именно ты, твоя сущность заставила меня обратить на тебя внимание и полюбить.

— Стоп. Так Зори тоже все знает? — я повернул голову к Тори и он тут же поцеловал меня, мягко, нежно, тягуче.

— Нет. Зори не знает. Я спрашивал у него как наладить с тобой отношения. И он много наговорил, но именно эта фраза меня чуть не убила. Я так скучал по тебе, Милли. И так счастлив сейчас, когда ты здесь, со мной, доверяешь мне…

— Я чувствую, — выдохнул и снова потянулся губами за поцелуем, ощущая всю глубину, а точнее выпуклость его желания под собой.

Телефон звякнул входящим звонком. Тори со вздохом ответил:

— Да. Хорошо. Дай трубку доктору, — Тори помолчал, переводя телефон в режим громкой связи.

— Слушаю вас, — донеслось из трубки.

— Каковы его шансы, доктор?

— Один шанс из ста.

— Так плохо?

— Каждая сотня добавляет один шанс.

— Мы с вами договоримся. Передайте трубку Тири. Тири, сбей цену вполовину, заплати и забирай Илию, хоть переводом, хоть тушкой, хоть чучелком, но очень нежно.

Отбросив телефон, Тори приложил палец к моим губам:

— Теперь ты не будешь убегать? Пообещай мне, что больше никаких тайн между нами не будет. Я был идиотом, Милли. Постоянно ошибался в тебе, но теперь, когда понял, что ты — самое главное счастье, я не хочу упускать ни одного мгновенья рядом с тобой. Как ты там, у себя, хотел, чтобы тебя называли?

— Принцесса! — ляпнул я неожиданно даже для себя, не раздумывая.

— Иди ко мне, принцесса!

Наш сумбурный разговор, перепрыгивавший с темы на тему, продолжился после бурного, но нежного секса, когда мы расслабленно лежали на постели, созерцая разбросанную по всему номеру обувь и одежду.

— Так странно, Милли, все так странно даже для меня. Представляю, каково было тебе уживаться со мной и отвечать за чужие проступки, — Тори ласково перебирал мои волосы, а я нежился в тепле его рук и наконец-то позволил себе расслабиться, осознавая, что больше не один и никуда бежать не надо.

— Ты расскажешь Мари правду?

— Обязательно. Он должен знать, потому что ты даже не представляешь, как ты отличаешься от того Милоша. Манерная речь, розовая идиотская одежда, прилипчивость, несуразность и недалекость на фоне выпендривания просто вымораживала. Один бог знает, как я старался ужиться с ним, пытался идти навстречу, раз согласился на условия контракта, но общение было настоящим испытанием для моей силы воли. Когда я не знал его, я надеялся как-то сойтись с ним, полюбить, но чем дальше, тем глубже я увязал в нашем совершенно дурацком браке. Боже, Милли, ты не представляешь себе, насколько отличаешься от Милоша — даже жест, каким ты заправляешь волосы за ушко, даже то, как ты смотришь на меня — это просто небо и земля! Я так боялся, что эти изменения признак психического заболевания, но в тебе не было ничего ненормального. Наоборот, ты стал совершенно нормальным и адекватным против того, каким был. Я думал, может потеря памяти избавила тебя от наносного, манерного, от эгоизма и дурости, но твой древний язык, шаманство, песни, книги — все это заставляло меня мучиться подозрениями, что с тобой не все в порядке.

— А почему ты тогда, после больницы, когда началась течка, не оставил его в покое? Это было жестоко после перенесенных им злоключений.

— Ну, во-первых, Милош сам настаивал на проведении течек вместе — это прописано в контракте и было единственным контрактообразующим и непреложным. Если бы я отступил от правил, он мог бы разорвать контракт, и потом, общее состояние по заверению врачей было удовлетворительным, а влияние течного омеги и крайне редкий секс просто вынесли меня в астрал. Навалилось все, перепуталось, я был чертовски зол и дезориентирован, и просто поддался чувствам. Что еще мне внести в длинный список, чего ты мне не простишь? Я должен знать, Милли.

— Не переживай, Тори, я составлю и передам тебе подробный длинный список, а в первую очередь — хочу знать всех твоих любовников, чтобы не выглядеть дураком и быть настороже.