Внутри

Игорь тоже заметил это «вы», поскольку местоимение это до сих пор неприятно резало ему слух. Но не в этот раз. Ни одна стопка сегодняшней текилы не лилась подобным теплом по глотке, как это «вы» из уст Вадима. Весь морок сегодняшнего вечера внезапно рассеялся. Ника стояла рядом, держа его за руку и вперившись в него внимательным взглядом своих практически черных глаз.

– Мне нужно в туалет, – скороговоркой пробубнил он.

– Мне пойти с тобой? – заботливо спросила Ника. Он посмотрел на нее удивленно, как будто только что неожиданно обнаружил ее рядом с собой, и снова довольно улыбнулся.

– Я сам, – и засеменил от нее прочь.

– Такси приедет через 10 минут, – рядом с Никой снова возник Вадим. Он выглядел грустным.

– Извини, что так вышло. Я не знала.

– Да ты-то тут при чем? – улыбнулся он, но при этом глаза его остались грустными.

– Ни при чем. Наверное. Так же, как и ты. Он ведь взрослый человек.

И добавила, немного помолчав: «Ты хороший друг. Тебе не все равно».

– Ты считаешь? – он посмотрел ей в глаза и удивился потрясающему несоответствию детских черт ее лица прямоте и строгости взгляда. – Только сегодня я сплоховал, верно? – и он подмигнул ей, желая хоть немного разрядить обстановку и, самое главное, избавить взгляд Ники от этой выедающей сущность серьезности.

– Это твой вечер. Ты не обязан был проводить его, держа Игоря за ручку, – Ника пыталась успокоить Вадима, хотя сама с трудом гнала от себя тревожное чувство, что произошло нечто страшное. Такое же появлялось в ней при каждой новой ссоре родителей непосредственно перед их разводом. Она очень хотела расспросить Вадима о подробностях того ада, который он упоминал, но ей было неудобно и страшно. Она надеялась, что все обойдется. И шансов было тем больше, чем меньше она знала. Она убеждала себя в этом. Как и тогда. А вдруг сработает в этот раз?

Всю дорогу Игорь проспал у Ники на коленях Когда она уже было расслабилась, узнав в ночной темноте тот самый дом, из которого они с Игорем выехали сегодня днем, обнаружилась новая проблема: человек-скала не хотел просыпаться. Щупленький мальчик-таксист вряд ли смог бы помочь с доставкой, да и не его это работа. 15 минут ушло на то, чтобы разбудить Игоря, выйти из такси и дойти до подъезда. Потом Ника долго искала ключи по карманам его одежды, пока Игорь, лбом прислонившись к входной двери, глупо и довольно улыбался. На 5 этаж – чертовы старые пятиэтажки – пришлось подниматься пешком целую вечность. Игорь постоянно накренялся в разные стороны: то опасно повисая на шатающихся ржавых перилах, то плотно прижимаясь к ободранным стенам подъезда, заодно прижимая к ним и Нику. Порой он поднимал вверх руки и брал голову Ники в свои огромные ладони. Долго смотрел на нее, поглаживая большими пальцами ее щеки, а она уговаривала его идти, идти дальше, потому что осталось совсем чуть-чуть, но вместо членораздельных звуков выходило невнятное бормотание: Игорь настолько сильно сжимал ее лицо, что губы складывались в трубочку.

Попав домой, Игорь тут же направился к туалет и довольно долго освобождался там от домашних котлет и всего остального, что ему удалось попробовать сегодня в ресторане. А Ника сидела с ним рядом, как когда-то, видимо, сидел Вадим, и держала за руку. К счастью, до постели – разложенного, но не застеленного дивана – Игорь дошел сам. Он на ходу скинул всю одежду – Ника даже звука не успела произнести, как уже увидела его член, а затем и задницу. Она хмыкнула, улыбнулась и почувствовала легкость и в то же время дикую усталость. Она присела на диван рядом с рухнувшим телом. Некоторое время она смотрела на его затылок, а когда уже было собралась свернуться клубочком у его ног, Игорь неожиданно ловко извернулся, быстро взял ее ладонь в свою и неестественно членораздельно для своего состояния, хотя и не открывая глаза, произнес: «Ника, как же я тебя люблю!» Она снова улыбнулась, хоть и понимала, что сказано это было под влиянием алкоголя. Тревога внутри нее ослабила хватку. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб, а он вплел пальцы свободной руки в ее волосы, еще ближе притянул к себе и все так же членораздельно добавил: «Я никому тебя не отдам. Никому». Ника обмякла и со всей тяжестью навалившейся на нее усталости и почему-то чувства вины, погрузилась в его объятия.