Внутри

Яркий луч дневного солнца защекотал ее левый глаз – и Ника проснулась. Она резко поднялась и выдохнула «черт». Несколько секунд ушло на то, чтобы осознать, где она и как тут оказалась. Затем она села на краешек дивана, чувствуя, как теплое тело Игоря касается ее спины. Она встала. Осторожно села на стоящий рядом с диваном стул, но он все равно недовольно скрипнул. В свете солнца диван казался еще более потертым, пятна клея на обоях еще более желтыми, а лицо спящего Игоря выглядело помятым, как скомканный лист бумаги. Она видела все очень ясно: четкость линий, скудость цветов, отметины беспощадного времени на ковре, торшере, его теле… Она захотела его так же невыносимо и естественно, как выпить стакан воды при похмелье. В этом желании не было ничего сексуального. По крайней мере обычно не так она чувствовала в себе возбуждение от тел, которыми желала обладать, и даже от слов Игоря, который желал обладать ею. Ей вспомнились вчерашние его признания – и новая волна возбуждения накрыла ее так неожиданно и резко, что сбилось дыхание. Медленно и как можно более бесшумно она сняла с себя одежду, снова присела на край дивана и склонилась над лицом Игоря. Она поцеловала его в губы – никакой реакции. Провела рукой от шеи до паха – ничего. Пристально смотря на его лицо, она стала возбуждать его рукой. Член стал твердым почти сразу же, но на лице по-прежнему не проступало никакой реакции Спустя пару минут дыхание Игоря стало громче. Он перекатился с боку на спину, и уголки его губ его едва заметно, но вполне отчетливо, вздернулись вверх. Ника чуть изменила позу так, чтобы снова приблизить к нему свое лицо. Внезапно он схватил ее голову рукой, притянул нос к носу и, открыв глаза, пристально уставился на Нику. «Почему ты остановилась?» – произнес он так же отчетливо, как и накануне вечером. Вместо ответа Ника продолжила движение рукой. Игорь продолжал не отрываясь смотреть на нее, и в расширяющихся зрачках его глаз, и в раскрывающейся улыбке, и в хватке сжимающей ее череп руки, она чувствовала возрастающую силу его желания. И чем сильнее становилось оно, тем покорнее ощущала себя Ника. Сейчас Игорь мог сделать с ней все, чего бы ему только ни захотелось. Но он не чувствовал этой податливости в ней и, боясь спугнуть момент, лишь смиренно наслаждался примитивными движениями ее рук, взглядом ее темных глаз и теплом ее тела. Игорь даже не понимал до конца, спит ли он еще или галлюцинирует с похмелья.

Внутри нее было тесно. Он боялся двигаться слишком быстро или слишком глубоко, а порой и двигаться вовсе. Он спал и с более миниатюрными девушками, но Ника казалась настолько хрупкой, что он даже взгляд на ее теле боялся задерживать слишком долго, чтобы не стереть ей до крови кожу. Каждый раз когда Ника воздевала вверх руки, он ждал удара в грудь, который бы сверг его с покоренной им вершины. И каждый раз, когда вместо удара она притягивала его тело ближе к себе, внутри него что-то взрывалось и жгло, принося нездоровое мазохистское наслаждение. Ника пила его страсть огромными глотками, жадно и нагло, как обычно поглощала красоту из этого мира. Понимание того, что в этот самый момент она принадлежит ему всецело, а он как будто боится превысить лимит отпущенных ему касаний, боится слишком сильно выдохнуть возбуждение из легких, ввергало ее в наркотическое состояние – тело набухало, расширялось в пространстве и вместе с тем легчало, разум плыл.

«Над чем ты смеешься?» – хриплым, сбивающимся голосом произнес он. Ника сделала пару входов и выдохов в ожидании, когда смысл сказанного Игорем наконец доберется до ее сознания, она повернула к нему голову и улыбнулась еще шире: «Ни над чем. Просто улыбаюсь». «Ну да, конечно», – и не без труда он подавил в себе желание немедленно сжать рукой ее маленькое прекрасное личико.

__________

Он услышал глухой удар в окно. «Наверное, показалось», – пронеслось машинально. Но через пару минут звук повторился. Он поднялся и вышел на балкон. Внизу стояла Ника с очередным снежком в руке. Увидев Дениса, она опустила руку и широко улыбнулась: «Эй, спускайся снеговиков лепить!»

Когда он спустился, Ника лежала на снегу, ловила ртом снежинки и активно двигала руками и ногами, пытаясь сотворить снежного ангела.

– Я думал, мы будем снеговиков лепить, – он склонился над ней и, уже в который раз забыв про треклятую щербинку, улыбнулся.