Внутри

Один допрос закончился – начался другой.

– Мы не будем говорить на эту тему сейчас.

– Почему нет? Кто это был?

– Мой одногруппник. И мы не настолько близки, чтобы я посвящала его в подробности своей личной жизни, – озвучивать при Игоре характер своих взаимоотношений с Денисом ей почему-то тоже не хотелось.

– Вот как! А мне показалось, что это мы с тобой не настолько близки, чтобы ты сочла нужным рассказать ему обо мне.

– «Не настолько близки»? Серьезно? Может, ты тогда поделишься со мной, что такое близость в твоем понимании?

– Ну, например, это когда я знаком с твоими друзьями, а твои родители без страха за твою жизнь отпускают тебя со мной в Прагу.

– Я же сказала, что он мой одногруппник. Что за детская ревность? Мне познакомить тебя со своей мамой?

– Я вижу тебя с ним и еще с этой рыжей каждый раз, когда заезжаю за тобой. Ты проводишь с ними по 5-8 часов почти ежедневно! Не заливай мне про одногруппников. И да, хотелось бы, чтобы твоя мама узнала, что ее дочь больше не маленькая девочка и уже встречается с большими дядями!

– Моей матери вовсе не обязательно знать, с кем я трахаюсь. Это моя личная жизнь. Взрослый человек не обязан отчитываться о своей личной жизни перед родителями. А про ночевки я вру, чтобы она не волновалась. От нее практически только что к молодой девчонке ушел муж. Я не могу свалить на нее еще и это!

– Только не надо съезжать с темы, прикрываясь родственниками. Да, ты трахаешься со мной, но ты не пускаешь меня в свою жизнь. Скрываешь ото всех.

– Скрываю? Это еще что значит? – внезапно осипшим голосом произнесла Ника, совершенно обескураженная происходящим.

«Ревность – проявление неуверенности», – пронеслось в мыслях, и он осадил сам себя.

– Ладно. Я сам не расположен тратить время на лишние социально-обходительные встречи. Поехали домой трахаться.

– Ты, вроде, говорил, что купил билеты театр?

Он потянулся к углублению под приборной панелью, двумя пальцами подцепил две желтые бумажные полоски, неуклюже поднес их к открытому окну – и порыв ветра унес их прочь.

– Я соврал.

__________

Весна на улицах города была в самом разгаре. Уютная теплота узких улочек и радовавшая глаз зелень особенно явственно контрастировали сейчас с ее внутренним пепелищем. Все предчувствия оказались верными. Ее и только ее вина была в расставании родителей. Мысль о том, что в момент зарождения причины их будущего расставания она не могла принимать никаких решений, а следовательно, и нести за них ответственность, просто не могла прийти Нике в голову. Сейчас ей просто хотелось кинуться в объятия. Хотелось поплакать. Хотелось упиться жалостью к себе. Хотелось, чтобы ее любили…

Дверь отворил незнакомый мужчина. Несколько секунд они внимательно глядели друг на друга, пока из глубины квартиры не раздалось: «Моя пришла?» – и Ника с трудом узнала голос Игоря. Мужчина улыбнулся, глубоко поклонился и сделал рукой пригласительный жест. «Игорь?» – на всякий случай крикнула все же Ника перед тем, как войти. Мужчина разогнулся, и лицо его сделалось виновато-сочувственным. «Что?» – ответил ей тот же голос.

Она еще немного помедлила. И наконец вошла.

В тесном коридоре стояли ряды обуви. Дверь в гостиную была плотно закрыта и вибрировала под звуки музыки. Игорь сидел на кухне: руки под столом, голова наклонена и слегка покачивается, спина согнута.

– Он вас очень ждал, – вкрадчиво сообщил мужчина. – Ну, не будем мешать.

Он проворно открыл дверь – на долю секунды Ника буквально кожей почувствовала вылетевшие из комнаты басы – и скрылся, снова плотно закрыв ее за собой.

Ника разулась. Почему-то на цыпочках прошла на кухню. Села за стол наискосок от Игоря.

– Что здесь происходит?

Игорь вздрогнул от неожиданности. Повернул голову в ее сторону. И долгое время всматривался, как будто пытаясь понять, кто она такая. Его волосы были всклокочены. Щеки покрыл румянец. На белках глаз ветвились красным сосуды. В такой позе он казался как будто бы меньше обычного, каким-то съежившимся.

– У меня сегодня день рождения. Вот, что происходит.

– Что? Почему ты не сказал? Я бы… – и внезапно Ника поняла, что не знает, как бы эта информация изменила ход сегодняшних событий. – Что ж. Поздравляю!

Ника так стремилась попасть к нему. Упасть в него. Забыться в нем. И вот она здесь. Абсолютно ненужная со своим горем.

– А почему ты сидишь здесь? Один?

– Я ждал тебя.

– Все это время?

– Да. Ты позвонила – и я сел здесь и сказал ребятам, что буду сидеть здесь один и ждать тебя. Здесь.

– Спасибо, – ляпнула Ника.

И уже хотела было начать рассказывать ему о своем происшествии, но Игорь перебил:

– А твои родители тебя ждали?

– Ждали? Где?

– В этом мире! – нетерпеливо мотнул он головой.

– Спрашиваешь, была ли я запланированным ребенком?

– Да. Именно. Именно это я, черт тебя дери, и спрашиваю!

– Я не знаю. Я как раз хотела…

– Так вот а я знаю, что меня нет, – не дожидаясь Ники кинул он.

– Сегодня узнал? – искренне поинтересовалась она.

– Остришь, язвочка моя черноглазая! – Игорь интерпретировал по-своему и ухватил ее за подбородок. Она хотела дернуть головой, чтобы освободиться, но он отпустил ее раньше.