Внутри Coca-Cola. История бренда № 1 глазами легендарного CEO

С самого первого дня в  Йоханнесбурге я  чувствовал, что нынешняя должность — переходная и что если все пойдет хорошо, то моя карьера может продолжиться на мировой арене. В  чем и убедился через год, когда мне позвонил Ян Уилсон, теперь работавший в Атланте и управлявший бизнесом Coca-Cola в Азии. Уилсон стал практически идеальным сотрудником Coca-Cola. Он охотился с  патриархом компании Робертом Вудраффом на его плантации «Айчевей» на юге Джорджии. Ко дню рождения Вудрафф посылал Уилсону розы, как и  другим топ- менеджерам Coca-Cola из узкого внутреннего круга.

«Невил, ты уже готов работать за пределами Южной Африки?»  — спросил Уилсон. Я  сказал, что не совсем готов, что хочу получить еще опыт работы на разливочном производстве, прежде чем уезжать. «Будешь готов — позвони мне», — ответил он.

В конце 1979  года по результатам ежегодной аттестации мне предложили серьезное повышение  — место руководителя всех боттлинговых предприятий в Южной Африке. Я отклонил предложение. Вот теперь я был готов уехать из ЮАР и получить международный опыт. И я позвонил Уилсону. Он передал информацию на другие этажи башни на Норт-авеню, и  весной 1980  года меня вызвали в  Атланту. Уилсон предложил мне возглавить австралийское отделение Coca-Cola.

Компании принадлежал в Австралии лишь один разливочный завод  — в  Сиднее. Он находился бы в  моем ведении. Другие же местные боттлеры работали по франшизе. Мне предлагали работу регионального менеджера, но с условием, что через год я стану президентом подразделения и стану отвечать за Австралию, Новую Зеландию и прилегающие острова; это было одно из 18 подразделений в мире. Я полетел из Атланты в Нью-Йорк за визой, затем в Австралию за инструктажем по новой позиции. За неделю я  буквально облетел весь мир: из Йоханнесбурга в  Атланту, из Атланты в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Сидней, а затем назад в Йоханнесбург.

Мы покидали ЮАР с  большой грустью. Это страна, которую я  любил и  люблю до сих пор, здесь я  во многих смыслах по-настоящему повзрослел. Памела тоже печалилась, покидая «наш» континент после 26 лет. Мы все еще каждый год возвращаемся в  Африку и  поддерживаем там многие некоммерческие организации.

В начале 1980  года мы переехали в  Сидней, Каре было всего два года. Сидней внешне напоминал нам ЮАР. По моему мнению, Сидней наряду с  Кейптауном  — один из красивейших городов мира. Когда мы подыскивали дом, у нас были грандиозные идеи  — найти жилище с  видом на море, каждое утро отправляться на пляж, плавать и  все такое. Но оказалось, что нам не хватает… полумиллиона долларов. Так что мы выбрали дом за $200 тыс. в Кейп-Код, с верандой и бассейном, расположенный на прекрасном поросшем лесом участке в  полутора десятках километров к северу от города.

До пляжа было всего 20 минут пути, и  мы часто загружали в холодильник креветки, устриц и бутылку вина и отправлялись полюбоваться на закат и поплавать. Мы бывали в опере, на балете, на скачках и на благотворительных балах, где собирали деньги для защиты утконосов. У  нас появились новые друзья, самыми близкими из которых стали Лин и Майк Холлы, и обнаружились дальние родственники, проживавшие в Австралии.

Хотя Сидней был весьма красив, мы сочли его изрядно провинциальным и  никогда не были по-настоящему счастливы там. Теперь это город международного масштаба, но тогда все было иначе, и  было трудно подружиться с  кем-то вне офиса. Постоянно случались забастовки, подрывавшие не только бизнес, но и повседневную жизнь. Стоимость жизни — примерно на 10% выше, чем в  ЮАР, а  услуги, связанные с  личным трудом — работа садовников, нянь, уборка мусора, — обходились еще дороже.

Мою новую работу усложняли и серьезные трения между Coca-Cola Company и  австралийскими боттлерами. Управляющий завода в Брисбене, Арч Болл, не отличался высокой культурой, он был резким, грубым .

Прямо перед нашим переездом в Австралию группа австралийских боттлеров, в том числе Болл, нанесли визит в Йоханнесбург. Я устроил для них обед в нашем доме, выставленном на продажу из-за отъезда в Сидней. Болл зажал Памелу в угол и сообщил ей: «Будет чертовской ошибкой продавать дом. Вам он понадобится через шесть месяцев, когда австралийские боттлеры покончат с Невилом». Он говорил совершенно серьезно.