Внутри меня солнце! Страстная книга о самооценке, сексуальности, реализации и новой счастливой жизни

Опять турист зазевался? В Турции на пешеходных лучше не зевать – уступать тебе не будут, просто переедут твое загорелое тело. Шучу, конечно, но… машины редко останавливаются просто так, обычно только на светофоре.

Я поворачиваю голову в сторону моего турка. В проеме его окна – жандарм. Полицейские в Турции тоже душки: бородатые, темные волосы аккуратно подстрижены, стройные (еще бы, целый день разгуливать на хорошей погоде). Хоть каждого снимай в турецком сериале. И вот, один такой стоит в проеме окна моего спутника и просит наши документы.

А я подавала документы в миграционку. Честно, подавала. Я легально живу здесь уже год, разве женщина в черном шелковом платье будет ныкаться по цыганским районам от жандармерии? Мои документы лежат на рассмотрении и скоро мне, дай Аллах, продлят новый вид на жительство.

Я так и сказала тому жандарму: „Мой адвокат подал мои документы в миграционную службу, я жду решения о ВНЖ, так что здесь я нахожусь легально”. Легкой работы, брат, мы кушать кебаб с айраном! И готовы уже трогаться с места. В Турции, знаете, есть такое выражение: „легкой работы”. Заходишь куда-то и произносишь, уходишь – и произносишь. Говори это всегда, когда хочешь, и получай в ответ турецкие улыбки и скидочки.

А у жандарма уже по лицу понятно: легкой работы сегодня ему не предстоит. Потому что мой адвокат даже и не подавал мои документы в миграционку. И я уже приличный срок нахожусь в Турции нелегально.

Что? Этого не может быть, мадам? Так вот же, смотрите, наша жандарм-онлайн-чудо-система показывает. Все верно, вы нелегал. Вашей заявки на ВНЖ никогда и не было в системе.

И мы. Должны. Везти вас… в тюрьму. В соседний город. Два часа езды. Легкой дороги, брат!

Мне даже вещи собрать не дали. Я стояла там, как облитая ушатом горячей воды, а это очень не-кстати в жаркий вечер.

„Но как же так… но мой адвокат… но он уже подавал за меня документы… сволочь, бери трубку, ты там тоже, что ли, кебаб с айраном поехал кушать!”

Вопрос не смог решить даже мой мужчина. А он, знаете ли, не в палатке сумки продает. Забрали меня в чем была: на каблуках и в черном шелковом платье на бретельках. Выдернули в знойном августе, а вернули… в сентябре.

Поэтому я пришла к тебе на эпиляцию уже в октябре, – рассказывает все это Лала своему мастеру. – Ты же знаешь, я азербайджанка, у восточных женщин шикарные волосы, и не только на голове. Когда я вижу эффект (а я его вижу), я мастеру не изменяю. Поэтому меня как повезли в обезьянник – я сразу тебе смс и кинула:

«Завтра меня выписывай, расскажу все позднее. Лгкй рбты, брт».

Приехала я туда шикарная. Платье-комбинация, струящееся по эпилированному телу, словно шептало: „Вай мэ-э-э, че за заварушка? И что здесь делает эта элитная дубайская эскортница?”

Кормили плохо. Адвокат не брал трубку и, вестимо, впал в кебабную кому. А когда взял, оказалось, он был уверен, что ВНЖ мне и так не дадут, и… просто не подал мои документы на продление.

В нашей камере были все: сирийки и палестинки, цыганки и иранки, британки и русские. С маленькими детьми, грудными младенцами, бабушки-немки 90 лет. Да, такой интернациональной вечеринки мое шелковое платье еще не видело… Через неделю мой благоверный привез мне шорты. И тюрьма для эмигрантов наконец оценила мою эпиляцию.

Представляешь, вот наша женская тюрьма для тех, у кого нет ВНЖ, напротив мужская тюрьма для тех, у кого нет ВНЖ… И ты выходишь в шортах своих коротких джинсовых, и мужики напротив, которые до этого ржали и играли в нарды, замолкают. Ляпота, боярыня, ляпота…

Знаешь, не отсидела бы – не поняла, насколько шикарна эпиляция.

Женщина – она же и в тюрьме женщина. При мне одна доставала нитку из простыни и делала себе коррекцию бровей (автор книги, как вы понимаете, отсюда позаимствовал идею). Но ноги, конечно, у многих знатно отросли… Все волосатые ходят, а Лала – хоть отсюда в Дубай, в депортацию, но мне туда не надо. Мне бы домой. Как ситуацию порешала, как адвокат очухался после кебабной комы – я к тебе. Взяли в августе, у тебя уже в октябре. Шикарная эпиляция, ши-кар-на-я».

А пока ты, Марин, свистишь себе удивленно в отрастающие усы (у меня тоже отрастают, пока я книгу пишу), давай поговорим вот о чем: о нарушениях правил.

Для чего нам нужны правила? Когда-то люди договорились жить в цивилизованном обществе. Платить налоги, не бить прохожих палкой, даже если ты из странненьких петербургских, не зариться на жену брата. Словом, вести себя хорошо и слушаться маму и папу, как завещали Хрюша со Степашкой в «Спокойной ночи, малыши». Правила поведения меняются и зависят от культурных, исторических и социальных условий. Например, раньше, чтобы выжить, жили общинами или в одной пещере. Сейчас на такую шведскую семью посмотрят и покрутят пальцем у виска. Раньше жены и дочери были собственностью мужчины, сейчас такое отношение и насилие – повод для звонка в полицию.