Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах

— Когда она подбежала к гаражам, чтобы перевязать шнурок на кроссовках, солнца уже не было. Я хорошо помню этот момент: я посмотрел на небо, которое затянули тучи. Несколько капель дождя уже упали мне на лицо, но тогда было не до этого. Я подошел к ней и, переводя дух, сказал: «Кажется, дождь начинается». Она подняла лицо. «Да, начинается. Кажется, нужно заканчивать пробежку», — она улыбнулась мне, как соседу по лестничной клетке. Я глянул в ее большие карие глаза — и все. Я решил, что она разрешила мне, заговорив со мной. Есть у нас, мужчин, такое: нам кажется, что, если женщина не убегает, значит, она в принципе согласна. Особенно если она при этом сексуально одета. Зеленый свет.

Я поджала губы. Неудивительно совсем, что дальтонизмом страдают только мужчины.

— Смутно помню все, что было дальше. Я вообще плохо помню секс, особенно если он хороший. Мы перебросились парой фраз о погоде и пробежках, дождь усилился. Мы были вспотевшие от бега, но холодало. Какой-то ветер обрывками обдувал нас, и я на инстинкте приблизился к ней почти вплотную. Как будто случайно, черт его знает. От нее пахло потом и чем-то приятным, наверное, шампунем. Она стеснительно прижалась к гаражу и неловко улыбалась. Стеснительно! Улыбалась. Это меня еще больше завело. Как будто бы вы не знаете, какой это обладает силой, если мужчина уже заведен. Достаточно просто пошевелить ресницами — и все! Тогда я осмелел и поцеловал ее в губы. Она ответила, а потом оттолкнула меня и начала качать головой в разные стороны, что, наверное, означало «нет». А когда она стала уходить, я схватил ее за руку и вернул в прежнее положение, сильно прижав к гаражу, чтобы она не двигалась, — Паша стал говорить тише, как будто боялся, что нас услышат. Он вертел в руках пустую стопку, в которой был коньяк, и вспоминал. — Она, видимо, хотела что-то сказать или крикнуть, поэтому я закрыл ей рот ладонью. Другой рукой я стащил с нее штаны, потом — с себя и вошел. Я прижался к ней всем своим телом, очень близко, и двигался очень быстро. Мне хотелось сделать это как можно быстрее. Мне казалось, что я могу не успеть. Она дергалась в моих руках, но ее силы едва хватало на то, чтобы оттолкнуть меня хоть на сантиметр. Это было так неправильно, незаконно, опасно — нас ведь могли увидеть, — и из-за этого я был возбужден больше, чем когда-либо раньше. Еще и дождь: было холодно и тепло одновременно. В голове начало сильно стучать, не знаю отчего. И я очень хорошо помню ее глаза. Такие странные. Я думал, она их закроет, но она смотрела на меня. А еще они были карие, как и у моей дочери. И вдруг я увидел, как она плачет. Ее глаза сильно покраснели. Но мне было все равно. Я был сильнее. Я чувствовал себя очень сильным.

— Прости, мне нужно отлучиться на минуту, — я резко встала из-за стола и спросила у официанта, как пройти в уборную.

Миновав внутренний зал со столиками, я попала в довольно милую комнату. Белоснежная плитка, круглые раковины и большие зеркала гостеприимно смотрели на меня. Играла какая-то музыка, но я не вслушивалась. Мое сознание было где-то там, под дождем у гаражей. Я включила кран, умылась холодной водой и обтерла лицо бумажным полотенцем. Неужели это действительно происходит со мной? Едва знакомый мужчина рассказывает мне о том, как он взял силой девушку, которая в этот момент где-то существует и, возможно, до сих пор переживает последствия этой боли, а я — записываю эту историю на диктофон, чтобы затем написать об этом в книге… Мне стало противно, и я почувствовала, как тошнота подступает к горлу.

Задумывая этот проект, я даже не подозревала, насколько глубоко смогу залезть в мужские воспоминания.

Мне все время казалось, что мужчины довольно неразговорчивые создания и не готовы делиться своей жизнью, особенно если выплывшие наружу факты выставят их в негативном свете. Но все оказалось совсем иначе: мужчинам есть что сказать, и они готовы поделиться этим.

Была ли готова услышать все это я? Каждая история сотнями маленьких ножек топталась по моей душе, оставляя там свои следы. Невольным образом мои рассказчики становились для меня близкими людьми. И я переживала за их будущее, мне было не все равно. Я размышляла над их словами по ночам, во время поездки в густо наполненном вагоне метро, глядя в монитор рабочего компьютера, наслаждаясь чаем с корицей…

Но если раньше мне казалось, что я с благородством Жанны д’Арк предоставляю себя мужчинам как слушателя и собеседника, как возможность исповедаться, то Паше удалось открыть мне глаза на себя с совершенно новой стороны. Оказалось, что я нуждалась в них так же сильно, как они нуждались во мне.

Я продолжала нагло бродить по мужским душам и отчаянно-пагубно ждала: кто-то из них должен был открыть мне мою собственную.