Внутри нее

Понадобилось больше двух часов, прежде чем мы с Людмилой Михайловной открыли потайную комнату. Замок был такой тяжелый, словно художник закрыл на чердаке всю свою боль. В комнате было темно, и мне удалось увидеть лишь узкую щель окна, в свете которой летала пыль. Еще через секунду послышался устрашающий шум. Из темноты прямо на нас вылетело несколько летучих мышей. В отличие от меня, Людмила Михайловна даже не вздрогнула. Видимо, она привыкла к таким происшествиям. Испугать ее могли только привидения, общаться с которыми ей еще не приходилось. Хозяйка окрестностей Замка Мечты взобралась вверх по ступенькам. Пол под ее ногами начал размеренно скрипеть. Людмила Михайловна отворила ставни, и солнечный свет обнажил на чердаке художественную мастерскую. Здесь стояли полотна и пустые рамы. Все картины были накрыты когда-то белыми простынями. Я сорвал одну из них и увидел портрет девушки. Я сразу же узнал в ней Марию. Должно быть, она была копией своей матери. Открывая остальные полотна, я обнаружил то же самое. Девушка лежала на траве, шла вдоль берега моря, портреты маслом, гуашью, наброски карандашом – везде была она.

– Ее звали Марианна, – подсказала Людмила Михайловна. Ева тоже была рыженькой, когда мне принесли ее крохой. Мягкий такой, редкий рыжий пушок. Интересно, какая она сейчас?

– Брюнетка. Слегка каштановый отлив, – проболтался я.

– Так вы нашли ее? – Людмила Михайловна пытливо посмотрела на меня. Мне не хотелось рассказывать то, что я сам еще не осознал до конца. К тому же женщина была слишком впечатлительна, и я боялся тревожить ее лишний раз. – Не молчите же! Я должна знать, жива ли моя девочка!

– Я приехал сюда, чтобы удостовериться в этом наверняка. Обещаю рассказать, как только кое-что прояснится.

Здесь была собрана вся коллекция. Должно быть, художник специально спрятал сюда все картины с изображением возлюбленной. Здесь он мог быть с ней наедине. Я сидел за столом на кухне и наблюдал за тем, как хозяйка готовит ужин. Мне повезло: муж ее опять уехал на охоту, а самогонка в этом доме не переводилась.

– Что Аркадий? Все еще возит людей показывать дом? – спросил я, закусив салом чуть мутноватую, согревающую жидкость.

– Редко. Приезжал пару-тройку раз с тех пор. Все заходил, просил продать самогонки. Да я уж так отдавала, без денег. Одного просила: хоть бы поселил в замок хороших людей. Таких, чтоб были тихие, любящие. Детишки чтобы бегали... Как без детишек-то?