Внутри невидимых стен

– Не ты, – покачал головой спецназовец. – Точнее, не только ты. Но когда ты мне все это высказала, я подумал о том, что и мои собратья-люди живут как-то «неправильно». И раньше я даже не задумывался об этом. Воспринимал происходящее как должное. Меня устраивала жизнь, которую я видел дома, а на боевые задания в странах третьего мира отправлялся, просто как на рабочие командировки, и не думал о том, как живется их обитателям. Мне было плевать на них. Выполнил задачу – вернулся домой. Так проходила вся моя служба. Там все было… Непривычно, что ли. А, оказавшись на Зелирии, я увидел ее такой, какая она есть, без пелены привычки и устоявшихся взглядов. Это новый для меня мир, и сначала он показался мне нелепым, диким и жестоким. Но, выслушав тебя сейчас, я задумался. Так ли сильно мы отличаемся от вас? Так ли далеко люди ушли от зелирийцев? Или все мы, точно те людоеды, что чуть не сожрали меня, когда я только появился здесь? Есть ли разница между человечеством, освоившим ядерную энергию… Нет, создавшим ядерное оружие для истребления себе подобных! И зелирийцами, где воин в блестящей броне и с острым мечом соседствует с крестьянином, который имеет лишь деревянную соху и борону? Мы ничем не лучше. Хамки прав – мы лишь недоразвитые приматы. Все мы.

Макс ожидал какой-нибудь колкости от саланганца, но Хамки даже не смотрел на него – с задумчивым видом фиолетовый зверь уставился вперед, словно в пустоту. Вельга села рядом с ним и вздохнула, положив руку Максу на плечо.

– Из твоих слов я поняла, что Хамки – древнее и мудрое существо, а значит, он не может ошибаться, – улыбнулась она. – Но Хамки – нечто потустороннее, совершенное, а мы – лишь простые смертные. Не столь важно, как к происходящему отношусь я, не важно, чего хочешь ты. Жизнь такая, какая она есть. И мы ничего не сможем изменить.

– То есть, тебя тоже огорчает такая ситуация? – этот вывод стал для Макса настоящим откровением.

– Не могу сказать, что слишком огорчает, я же привыкла. Но она определенно меня не устраивает, – опустив взгляд, вздохнула девушка. – Я чту рыцарский кодекс чести, но мне не чужд и здоровый эгоизм. В тех условиях, что есть на Зелирии, мне действительно необходимо сторониться простолюдинов, чтобы сохранить свою жизнь и здоровье. Но это не значит, что существующее положение дел меня радует. За время учебы и службы я самостоятельно изучала историю Зелирии и пыталась увидеть те пути, которые привели наше общество к нынешнему состоянию. Свою конечную цель я видела в переписывании государственного свода законов, что позволило бы направить доходы от податей граждан не в карманы королевских вассалов, а напрямую в казну. При этом многократно возрастала роль и, следовательно, ответственность самого короля. Если он будет искренне заботиться о своем государстве, то можно многого добиться. Если поставить вельмож в зависимое положение, это свяжет им руки, не позволит разбазаривать деньги, устраивая званые вечера и снаряжая свои собственные охранные отряды, а заставит заняться полезными делами, распоряжения на которые будут получать от короля.

– Благие намерения, – хмыкнул Макс. – Сама-то веришь, что сможешь их осуществить?

– Нет, – спокойно сказала Вельга. – Во-первых, моя очередь на престол Кохрона даже не десятая, во-вторых, даже получи я трон… Королева не имеет всей полноты королевской власти. Значит, правителем будет мой муж. А в-третьих, за такие идеи меня, скорее всего, попросту отравят или зарежут.

– Да уж, – протянул Макс. – Пожалуй, ты права – не стоит нам брать на себя думы о судьбах ныне живущих. Ты хотя бы аристократка, а я вообще чужак. И не мне устанавливать тут свои правила.

– Как сказать… – медленно покачала головой рыцарь.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты – Глас Салангана. Если вы с Хамки сможете построить в Теократии умари более совершенное общество, чем любое из тех, что есть на Зелирии, то и нашим королевствам придется что-то менять в своем устройстве. Ведь если Теократия начнет активно развиваться, будучи мирным государством, рано или поздно об этом прознают. И зелирийцы попытаются переселиться туда. Потому что там станет лучше, чем у них дома. Сейчас миграция меж королевствами не критична и почти незаметна – менять шило на мыло никому не нужно, а Теократия и вовсе страна-агрессор в умах зелирийцев. Но если она станет государством-мечтой, все изменится. Ни одно королевство не будет пытаться напасть, в этом я почти уверена: атаковать умари, ведомых их божеством – самоубийство. Останется лишь пытаться дотянуться до их уровня… Ой, прости! – она рассмеялась. – Что-то я замечталась!

– Тем не менее, в твоих словах есть смысл, – сказал Макс. Продолжать фразу он не стал. Кто знает, что будет дальше, что ждет их в Теократии и чем вообще кончится это путешествие…

С поляны тем временем начали доноситься громкие разговоры – Лика и Самфи уже вернулись.

– Думаю, нам пора к ним, – кивнул он в сторону места привала.

– Да… Идем.

Глава 36. И швец, и жнец. Но маленький