Внутри, вовне

И, во всяком случае в то время, больше всего у меня на уме было не сочинительство и не юриспруденция, а, выражаясь мамиными словами, КОЕ-ЧТО ЕЩЕ, или, выражаясь словами Голдхендлера, нечто природное.

Глава 61 Понимающая женщина

Как-то к Голдхендлеру пришел бродвейский продюсер по имени Билли Воуз, и он обедал вместе с Голдхендлером и его хасидами. В столовую вошла миссис Голдхендлер и сказала, что в холле — молодая женщина, которая спрашивает мистера Роуза. Роуз взглянул на часы:

— Ах, да! Пусть войдет. — Он повернулся к Голдхендлеру. — Это займет всего минуту-другую.

В столовую вошла высокая рыжая девица в сшитом на заказ сером костюме, с лицом, как с обложки модного журнала, и прельстительно изгибающейся фигурой. Сияя широко раскрытыми глазами, она с готовностью отвечала на все вопросы Роуза относительно ее стажа работы в музыкальном театре, глядя на него так, словно он держал в своих руках нити ее жизни и смерти.

— Хорошо, дорогуша, — сказал он. — Покажи свои ноги.

Она обеими руками подхватила свою серую юбку и подняла ее, обнажив колени и верхний край чулок, до нижней оторочки розовых шелковых трусиков. И так она стояла некоторое время, ожидая, что скажет всесильный мистер Роуз. Мне казалось, что у меня сердце остановится, так больно оно расширилось и вжалось в ребра.

— Ладно, спасибо, — сказал Роуз, и юбка опустилась. Девица смотрела на него с жалобной, напряженной улыбкой.

— Очень хорошо, дорогуша, — сказал Роуз. — Возвращайся к Ленни, я с ним поговорю.

— О, спасибо, мистер Роуз! Большое спасибо!

Когда она радостно выбежала из столовой, Роуз потянулся к телефону, стоявшему рядом на столике, и набрал номер. Голова у меня шла кругом, и, как в тумане, я услышал его слова:

— Алло, Ленни? Статистка категории «Б». Скажи Элу, что я ее видел. Да. Если у тебя есть место во втором ряду, возьми ее.

После обеда, вернувшись в кабинет, ни Бойд, ни Питер ни словом об этом не обмолвились. Бойд, насколько я помню, никогда не выказывал никакого интереса к прекрасному полу — или вообще к чему бы то ни было, кроме Гарри Голдхендлера. Что же до Питера, то у него как раз в это время был роман с секретаршей его отца — крошечной женщиной с мышиной мордочкой, — и этот роман доставлял ему массу неприятностей. Он никак не мог с ней развязаться, она постоянно звонила ему и громким, писклявым голосом на что-то жаловалась, а он успокаивал ее, бормоча: «Да, дорогая, можете быть, завтра» или «Я сделаю все, что могу», — и при этом в отчаянии закатывал глаза к небу. Так что ему, видно, было не до других женщин. Во мне же в тот день зрелище рыжеволосой красавицы с поднятой юбкой взбаламутило все мое юношеское существо.

При всей своей неопытности я уже раз или два был близок к «этому самому» кое с кем из девушек, с которыми я тогда флиртовал. С Элинор Крафт сделать это, наверно, было проще всего, но, как ни бурлила у меня кровь, я колебался. Меня приводила в ужас перспектива дать Элинор повод справедливо пожаловаться, что она пожертвовала ради меня своей добродетелью.

Вот кузен Гарольд был совсем другого поля ягода. Я уверен, что у него не было никаких трудностей с избавлением от своих девушек: он просто посылал их подальше, и все тут. Большинство девушек после пяти минут знакомства понимали, что он за птица, и они либо делали с ним «это самое», потому что им и самим этого хотелось, либо посылали его подальше, до того, как он посылал их: проще простого.

Но я-то был совсем другой: я знал, что у меня так обращаться с девушкой не хватит духу. Если даже такой тертый калач, как Питер, вынужден был безропотно терпеть телефонные звонки своей мышки, что же будет со мной, если я позволю девушке запустить коготки в мою совесть? Расплата будет ужасной, потому что я буду ощущать, что я с ней дурно поступил. Я ничего не мог с собой поделать — ведь я был сыном своего отца и внуком «Зейде».

И однако же — эта статистка! Эти идеально округлые бедра! Эти длинные белые подвязки, натянутые на коже цвета лепестков камелии, эта кружевная оторочка розовых трусиков! Попытка найти себе такую статистку — даже категории «Б» — была бы, я знал, чистейшим безумием! Но что это он, черт возьми, имел в виду под категорией «Б»? Если она — категория «Б», то какова же должна быть статистка категории «А»? Но, коль скоро мои гормоны сжигали меня живьем, мне нужно было, кровь из носу, найти какое-то существо женского пола, которое позволило бы мне делать с ней «это самое», без того, чтобы я был вынужден слушать визг и причитания, и тащиться потом на лекции Эрла Браудера, и все время выполнять разные дурацкие требования, ибо Элинор Крафт не переставала требовать то одного, то другого. Короче говоря, мне нужна была так называемая женщина легкого поведения.