Во имя Абартона

Мэб сжала руку Лили, слишком сильно, так что та ойкнула, и потянула девушку за собой. Светлячок она стряхнула с ладони уже оказавшись на улице, и на мгновение показалось, очутилась в полной темноте. Потом из ночного сумрака, слишком быстро сегодня опустившегося на Абартон, проступили желтые пятна фонарей. Мэб еще крепче сжала холодные, дрожащие пальцы Лили и решительно направилась в сторону профессорской.

Фонари мигнули.

Холодок пробежал по коже, и в первый момент Мэб не разобрала, что же это — страх или банальный сквозняк, гуляющий по аллее, обсаженной старыми липами так плотно, что они образуют в некоторых местах сплошные стены. Только потом, сделав несколько роковых шагов, Мэб наконец поняла — это чары. Ощущение чужого взгляда усилилось. Сердце сдавило холодной когтистой лапой — предчувствием беды. Мэб обернулась, прикидывая расстояние до двери музея, но ничего не увидела. Холодок заклинания — какого-то опасного и несомненно запретного, и оттого ей незнакомого, и все заволокло туманом. Смешались стороны света, верх и низ. Серая, с красным отливом дымка, поднялась от земли, почти достигая коленей.

— Это… — прошептала Лили.

— Успокойся! — твердо приказала ей Мэб. — Соберись. Это всего лишь чья-то глупая шутка.

Увы, даже самые опасные шутки самых бесшабашных студентов не вызывали у нее такого ужаса. Нет, все это было по-настоящему. Мэб чувствовала, что нужно бежать, но именно этого нельзя было делать в таком тумане. Запросто можно было угодить в ловушку, наткнуться на что-то, упасть в водоотвод и свернуть себе шею. Мэб еще крепче, до хруста сжала пальцы Лили, запалила новый огонек — тусклый, словно туман отъел часть вложенной в него магии — и пошла вперед, надеясь, что выглядит уверенно, и что движется в правильном направлении. Совсем неподалеку должен быть пост дежурного полицейского. От людей Кэрью немного пользы, но тут сгодятся.

Снова этот недобрый взгляд, полный предвкушения и жажды… крови? Мэб сглотнула и пробормотала:

— Сейчас, сейчас, моя милая. Сейчас мы доберемся до профессорской, а там наверняка сидят дежурные преподаватели. Они разберутся с этим идиотом-шутником. Сейчас, сейчас.

Это бормотание не могло никого успокоить: ни ее саму, ни уж тем более Лили, мелко дрожащую от холода и страха.

Новый порыв ветра всколыхнул туман и задул огонек, опалив на мгновение ладонь Мэб арктическим холодом. Вокруг теперь была тьма, которую не разгонял ни единый огонек. Мэб сглотнула, подтянула Лили к себе и обхватила крепко-крепко.

— Не бойся. Сейчас все это закончится.

Ответом ей был хрип.

* * *

Традиционно считается, что артефакторы легко переживают неудачи — они к такому привычны. В конце концов, одна пустяковая ошибка в расчетах, неверно подобранный материал или не к месту сказанное слово могут испортить работу нескольких дней так, что все приходится начинать заново. Но, очевидно, всему бывает предел. Или скорее, как предполагал Реджинальд, все дело в том, что речь сейчас идет не о бездушных артефактах, которые и в самом деле можно начать заново, а в людях. В Лили Шоу, безвинной глупенькой девочке, угодившей в такой переплет. Из-за неудач в поисках ее соблазнителя, Реджинальд злился с каждым разом все сильнее. Несколько раз за прошедшие дни он пытался поговорить с самой Лили, но она отказывалась выдавать любовника, то ли из страха, то ли из-за какого-то магического внушения. Реджинальд не сомневался, что мальчишка — маг, а иначе с чего бы Лили верить в существование проклятья. Реджинальд перебирал в уме всех магически одаренных студентов Королевского Колледжа. Выходило их не так уж много, высшая аристократия давно уже утратила свои силы. Но все равно — слишком уж большое число, чтобы надеяться на удачу и тыкать наугад.

Реджинальд чуть было не сорвался на Лили, но сумел удержаться, хотя и с определенным трудом. Девочка и без того была слишком напугана и подавлена. А вот с Мэб Дерован он не сдержался. Сорвался из-за какого-то пустяка. Повод почти сразу же забылся, стерлись из памяти все обстоятельства ссоры, а помириться все не получалось. К тому же, Мэб, должно быть, обиженная, избегала его всеми силами.

За прошедшие дни они обменялись едва ли парой фраз, и Реджинальда начинало тяготить это. Словно бы пленку отмотали назад, и они вернулись к самому началу своих отношений. Не было сомнений, когда-то они разругались вот так же по глупости, быстро позабыли причину, а мириться не стали из-за глупой гордости. Этого добра у них обоих хватало с избытком.