Во имя Абартона

Хотелось еще сказать «Не смейте звать меня Реджи», но слишком уж по-детски это звучало. Поэтому Реджинальд удалился молча, печатая шаг, а по дороге испепелил несколько фанерных щитов с фотографиями и целую кипу листовок.

В приемной ректора было шумно. Здесь почти всегда в сессионные недели собиралась толпа, все с бумагами на подпись, утвержденными ведомостями, списками студентов на пересдачу и письменными просьбами эту пересдачу немедленно разрешить. Однако, сегодня царило недоброе возбуждение. Главной темой для обсуждения стала Лили Шоу и «ее возмутительное поведение». К некоторому удивлению Реджинальда ни одна из преподавательниц не собиралась вступаться за девушку. Впрочем, тут не было ничего странного, если вспомнить, что среди профессуры не было простолюдинок. Где-нибудь в частных колледжах — возможно, но только не в великолепном аристократичном Абартоне. Да и мужчины «из народа» едва ли получили бы право работать в Университете, если бы не настойчивость де Линси и необыкновенно сильный дар его зятя.

Должно быть что-то недоброе было написано на лице Реджинальда, раз его пропустили без пререканий. Даже первая скандалистка Абартона — леди Амелия, преподавательница траволечения, пожилая, с гордостью носящая титул «Первой женщины-профессора» и обычно всем об этом напоминающая своим высоким, визгливым голосом, молча пропустила его. Реджинальд толкнул дверь и резко спросил:

— Можно?

Если бы вон Грев сказал «нельзя», Реджинальда бы это не остановило.

— Присаживайтесь, Реджи, — вздохнул ректор. — Выпьете?

— Нет, благодарю, — Реджинальд бросил на ректорский стол скомканные листовки.

— А вам бы не помешало, — вздохнул вон Грев и уточнил. — Нам всем не помешало бы.

С тоской он посмотрел сперва на листовки, потом на графин с коньяком, и с сожалением отодвинул стакан. Было еще слишком рано для того, чтобы пить.

— А мы просили вас принять меры, ректор, — со вздохом напомнил Реджинальд.

— Да. Вы были, кхм, убедительны, — вон Грев покачал головой. — Я думал, леди Дерован испепелит меня на месте. Леди можно понять, как женщина она принимает все близко к сердцу.

— Я тоже принимаю все близко к сердцу, — сухо сказал Реджинальд. — Момент упущен, ректор. Весь Абартон, полагаю, вместе с городком, сплетничает о мисс Шоу.

— Надеюсь эта де… особа не пойдет топиться?! — ужаснулся вон Грев. Как всегда его не беспокоили чужие страдания, только репутация Университета и возможные последствия.

— С ней леди Мэб.

Ректор выдохнул с некоторым облегчением.

— Я знаю, о чем вы сейчас будете говорить, Реджи. Но теперь я уже ничего не смогу сделать. Девочку придется отчислить. Ей в любом случае житья не будет. Репу…

Вон Грев осекся. Реджинальд, смутившись, погасил пламя, пляшущее по кончикам пальцев, поднялся и прошелся по комнате беспокойно из конца в конец. Нет, взывать к совести и человеколюбию бесполезно. Вон Грев не вполне человек, он своего рода механизм. Он — политик. Никогда не работал в качестве преподавателя, никогда не интересовался тем, что действительно происходит среди студентов. Его беспокоит только репутация, то, как Абартон выглядит в глазах общественности и то, сколько денег приносят в бюджет Университета пожертвования его богатых учеников. И на эти пожертвования зачастую влияет общественное мнение. Конечно, никто не захочет отдавать своих детей в обучение туда, где раз за разом гремят скандалы.

— Оставим Лили, — вздохнул Реджинальд, и эти слова оставили привкус во рту и словно растрескали губы. Он облизнулся. — Вы ведь понимаете, что если мы не прекратим это сейчас, будем сталкиваться с подобной проблемой раз за разом? И однажды либо студентки колледжа Шарлотты поумнеют, либо, что вероятно, поглупеют все остальные девицы.

— Я думал об этом, — поморщился ректор. — Но как вы себе это представляете, Реджи? Мы допрашиваем будущих министров и генералов?

— Около полугода назад лорда Деланси осудили за изнасилование сестры своей жены, а также принуждение к сожительству экономки, горничных и нескольких девушек из имения, — ледяной голос, раздавшийся за спиной, даже Реджинальда заставил вздрогнуть. Он не слышал, как открылась дверь, да и ректор был слишком занят собой. — Вы хотите, чтобы следующий прецедент был связан с Абартоном?

Реджинальд обернулся. Мэб коротко кивнула.

— Я отвела Лили в клинику. Уильямс напоил ее успокоительным и уложил в постель. Сон пойдет ей на пользу. Ну так что, ректор? Готовы вы позволить нам всем оказаться замаранными судебным разбирательством? Я слышала, леди Деланси срочно отбыла к дальним родственникам в Вандомэ. С ней перестали разговаривать на приемах и не здороваются знакомые.

— И что вы все же предлагаете? — видно было, что подобная перспектива почти заставила вон Грева сдаться. Он боялся скандалов, а они сейчас обступали со всех сторон. Как говорится, куда не кинь — всюду клин. — Устроить каждому студенту допрос в самый разгар экзаменов?