Во имя Ишмаэля

— Сегодня вечером мы собираемся после ужина с коллегами по лицею. Ты придешь?

«Работать над делом ребенка, параллельно с Болдрини», — подумал Монторси. Ему было нужно время.

— Не знаю, я завален работой. Где вы встречаетесь?

— У Комолли.

Коллега Мауры, учительница. Муж — болван, помешан на автомобилях. Монторси на автомобили было наплевать. Она — не то чтоб несимпатичная. Между прочим, она поглядывала на него искоса, глаза у нее блестели с интересом. Видно было, что Монторси ей нравится.

— В котором часу?

— В девять. Полдесятого.

— Я не хочу выглядеть плохо воспитанным, May. Дело в том, что я действительно завален…

Молчание.

— Я пойду, Давид. Ты во сколько вернешься?

— Поздно. Ты не беспокойся. Увидимся дома, после…

К черту Комолли. К черту вечеринку. Он попытался сосредоточиться на том, что ему нужно сделать, чтобы выяснить то, что он хочет выяснить: ребенок, партизаны, прослушивание телефона, люди из отдела судебной медицины.

Отрыжка. Образ мумии — очень ярко. Он отогнал его от себя.

Взглянул на часы с запыленным по краям циферблатом, висевшие на неровной стене (по-прежнему медленные струи дождя, и уже внимание перескакивало… на другое, все время другое перед глазами…). Почти четыре.

Он пойдет в «Коррьере делла Сера», в архив. Нужно раскопать по крайней мере одну статью о партизанах, зверски убитых на Джуриати.

Маура Монторси МИЛАН 27 ОКТЯБРЯ 1962 15:10

Люблю все, что течет: реки, канализацию, лаву, сперму, кровь, желчь, слова, фразы. Люблю амниотическую жидкость, вытекающую из своего мешочка, люблю, как льется горячая моча, — и смазку, истекающую в бесконечность, люблю слова истериков и фразы, извергающиеся поносом и отражающие все болезненные образы души; я люблю все великие реки…

Генри Миллер. «Тропик Рака»

Он трахал ее, трахал ее, трахал ее.

Маура не могла дышать, она не хотела дышать. Она оглядывала себя, не имея времени оглядеться, потому что он трахал ее с жаром, отстраненно. Он терзал ее яростно, самозабвенно. Красные полосы на груди, там, где прошелся его язык, его зубы. Маленькая измятая грудь. Она переворачивалась: он сзади, она старалась превратить в огонь сотрясение собственных ягодиц, она чувствовала нажатие его широких пальцев, их прикосновение к неподвижной белой плоти. Она плакала. Она пришла в неистовство, чувствовала, что вдыхает воздух, чтобы довести себя до полного изнеможения, до конца было далеко, она шла вперед, теряла себя. Она сжимала челюсти, скрипела зубами.

Он трахал ее и расковывал ее.

В мыслях у нее был только он: его запах, его кожа. Она не могла ухватить собственную мысль — ей не удавалось ничего сделать, она ограничивалась лишь тем, что чувствовала, переживала — под кожей и в сознании. Неистовство, ярость порождали в ней взрыв крайнего несчастья, громкого вулканического гнева, который сотрясал маленькое тело Мауры. Она забывала слова, произносила нечленораздельные, путаные, случайные слоги, засовывала четыре пальца в рот, пускала слюну, слюна лилась ему на грудь, стекала вниз.

Она чувствовала себя широкой, раскрепощенной. Взгляд становился естественно фальшивым — взгляд шлюхи, взгляд невинной, взгляд изумленной. Она сжимала челюсти, тяжело дышала, скрипела зубами. Хотела, чтоб он вошел в нее весь, с костями. Хотела вдыхать, постоянно. Мысль о том, что она — маленькое животное, не давала ей существовать. Она лизала его. Ее раздражали волосы на его груди — они нравились ей, потому что раздражали.

Волны, излучения, влага. Слюна высыхала, ее сменяла новая слюна. Полуприщуренное веко дрожало, другое оставалось закрытым, сжатым; потом оба века сжались, потом снова с открытыми глазами — естественным движением она пыталась защититься от слепящего света.

Они разговаривали, занимаясь сексом. Говорить, говорить, говорить. Она показывала ему язык, широкий, высунутый наружу, так, чтоб он видел. Потом ей захотелось почувствовать себя потаскухой, тогда язык сворачивался в трубочку, бархатистая поверхность его нижней стороны загибалась. Ее губы были такими белыми, что сливались с кожей лица. Она вдыхала запах собственных веснушек.

Большое влагалище. Большое влагалище. Большое влагалище. Я — влагалище. Будь со мной, влагалище.