Во имя Камелота (СИ)

— Что там? — Гавейн знал, что ответ ему не понравится.

— Моргана, — вздохнул Артур, закрывая глаза. — Она обманом заманила ее.

Он разжал кулак, протягивая Гавейну комок пергамента.

«Если ты хочешь спасти своего рыцаря, приходи в лес на рассвете».

Гавейн откинулся на спинку кровати, ударяясь о нее головой. Он чувствовал, как гнев Артура заражает и его. Она пошла к ней, чтобы спасти его… Она пошла к ней, потому что это был ее единственный способ спасти свой народ.

Он должен найти ее.

***

Юный Мордред довольно наблюдал, как великие рыцари Камелота вдруг переполошились из-за пропажи одной девчонки, словно мыши. Удивительно, как ученица Мерлина была им дорога.

Конечно, он знал, что Трина не была любовницей мага. Или была не только ей. Он видел и слышал многое в Камелоте. Особенно в тот день, когда на пиру на леди Трину по его указке напал один из приезжих рыцарей. В тот день, когда она раскрыла, что владеет магией и их с Морганой планы поменялись.

Джудит сразу сообщила им, что в замке появилась деревенская девка, которая стала подопечной Мерлина. Было странно, что советник короля, который обычно думал только себе, да об Артуре, окружил такой заботой простую землячку. За этим что-то стояло, и Джудит предстояло выяснить что. Ему же, Мордреду, как лучшему ученику Морганы, было доверено более важное задание — войти в число рыцарей короля. Стать его тенью. Затмить своих талантом всех, вызвать такое доверие, которое позволяло бы знать все секреты Артура. И, конечно, докладывать о них Моргане.

В магии Мордред был не особо хорош, но в обращении с мечом считался мастером. Турнир стал его дорогой в сердце Камелота и на кресло за Круглым столом.

И вот он стоит здесь, посреди комнаты в таверне, в деревне, где все должно было закончиться. Где он должен был убить ту, что хотела смерти его леди.

“Я не смогу убить Моргану, Гавейн. Я не знаю, как еще доказать Артуру, что я верна ему”. Леди Трина была слишком беспечна, бросаясь словами на дорожный ветер. Но это сыграло им на руку.

И все же Мордред подвел свою леди. Доставил лишних хлопот. Стрела должна была вонзиться в грудь девчонки, а не в Гавейна. Мордред просчитался. Не увидел того, что заметил глаз влюбленной Джудит: девчонка влюблена в своего наставника. И это может стать ее концом.

Так оно и было.

Моргана, наверняка, уже расправилась с ней. Впрочем, вестей от нее Мордред не получал, кроме одной — приказа вылечить Гавейна.

Но вскоре, он был уверен, леди сообщит ему, что с девчонкой покончено, и тогда уже ничего не будет мешаться на пути к их главной цели.

Убить Мерлина и Артура.

***

Мерлин вернулся через день, ворвавшись в таверну, словно вихрь, перепрыгивая перелеты лестницы через несколько ступенек, совершенно забыв о своем величии и манерах. Он едва не выломал дверь в свою же комнату, рывком открыв створку, и застыл.

Комната была пуста. Кровать застелена чистыми простынями. Ни следа живой души.

Из-за стены раздался знакомый голос. Персиваль!

Мерлин ринулся на звук, обнаружив, что тот идет из комнаты Гавейна.

Неужели каким-то чудом он поправился и сумел перейти в свою спальню?

Не стучась, Мерлин открыл дверь, не веря увиденному: на кровати, почти здоровый, хоть и слегка бледный, с суровым выражением лица, сидел Гавейн, а вокруг расположились его друзья и король. Ужин был накрыт прямо здесь, рыцари ели, пили и серьезно спорили о чем-то. Не было только Трины, и дурное предчувствие поскребло в душе мага.

— Мерлин! — Артур поднялся из-за стола, заметив друга и поспешив тепло его обнять. — Как видишь, противоядие не понадобилось, — Артур радостно указал на Гавейна.

Маг пристальнее вгляделся в рыцаря. Невозможно. Без противоядия, без магии оправиться так быстро и оправиться вовсе — невозможно.

— Расскажите мне все, что здесь произошло, — произнес, окидывая всех взглядом, и в комнате повисла тишина.

Глава 16. Храни нас Верховные

Гавейна сводило с ума его бессилие. И речь больше не шла о физическом: с той ночи в лесу прошло уже больше двух недель и благодаря лечебной магии Мерлина от ранения не осталось ничего, кроме воспоминаний, — ни боли, ни слабости. Но боль появилась в душе. Сначала легкая, еле заметная, скребущая угольком тревоги по сердцу. А затем — большая и вязкая, как болото, она затягивала и не всегда давала мыслить здраво.

А еще его снедала вина. Трина спасла его, решилась отправиться к Моргане, пожертвовать собой. А он уже второй десяток дней не может найти ни одной зацепки, которая привела бы его к ней, помогла понять, жива ли она, что с ней сделала злая ведьма.