Во имя любви

— Да. Ни один из ваших бывших мужчин не понимал вас, никому из них вы не могли довериться полностью… Астахов просто отшатнулся бы от вас, узнай он о ваших "подвигах". Игорю же вы были нужны, прежде всего, как источник дохода…

— А вам я нужна как кто?

— Как женщина. Как женщина, с которой у нас общие интересы и цели.

Признайтесь, что вы всегда хотели иметь рядом такого мужчину, как я…

— И я его буду иметь!

А дальше охи, ахи да скрип дивана… Стало совсем противно. Света выключила диктофон.

Голова раскалывалась от боли из-за всего услышанного.

Но что там было дальше? Если уж знать правду об этих людях, то нужно знать ее всю. Может, они расскажут друг другу еще о каких-то преступлениях?

Света прокрутила кассету вперед. Охи-ахи. Еще вперед. Опять все то же.

Снова вперед. И вот голос Тамары:

— …Бороться с собой невозможно. Слишком силы неравны, — пауза, скрип дивана. — Слушай, а я и не предполагала, что ты у нас такой игриво-страстный!

— Тамара, хватит притворяться, я про себя все знаю…

— Ух, какие мы невежливые. А знаешь, мне даже эта самокритичность в тебе нравится!

— Не мешай, Тамара, я думаю.

— А! Нуда. Я надеюсь, обо мне?

— Извини, Тамарочка, но в данный момент некоторые вещи меня интересуют гораздо больше, чем ты…

— Понятно. Вот как мы заговорили? Кобель! Значит, недавно я была женщиной твоей мечты, а сейчас я вещь, не достойная внимания?!

— Тамара, давай обойдемся без сцен! Все эти игры я уже проходил!..

Света выключила диктофон. Что тут слушать — постельные разговоры двух мерзавцев? Да уж, папаша-кобель не отмылся добела. А наоборот — не зная того, всю свою (да и Тамарину) грязь вывалил перед дочкой.

Мелькнула мысль: "А может быть, дальше послушать?"

Но нет, нет. Слишком противно. И Света перемотала кассету к началу.

Света-Светочка… Как же обидно… Еще несколько секунд терпения, и ты бы, переборов брезгливость, узнала о готовящемся новом страшном преступлении.

Но не стерпела. И не узнала…

Эпилог

Света взяла такси до Зубчановки. Пошла в дом Баро, попросила Максима "выйти по делу".

— Светка, ты чего? — весело улыбнулся он. — Тут говори…

— Нет, Максим. Тут дети бегает по всему дому… А им не стоит слушать.

— Тебя?

— Нет. Других людей, — загадочно ответила Света.

— Ладно, пошли в машину сядем. Закроемся, там никто не потревожит.

Вышли во двор, сели в машину Баро, на которой в последнее время ездил Максим.

— Ну, — сказал он, уже серьезно. — Что там у тебя? Говори…

— Макс… Мне страшно об этом говорить, но… но… мой отец действительно…

— Что действительно? Светка достала диктофон:

— Сейчас сам услышишь. Это именно то, чего хотел следователь Солодовников. Здесь… голос Тамары и моего отца… И это неопровержимые доказательства того, что…

Она начала плакать. И сквозь слезы говорить:

— Мой отец… убийца, понимаешь… Он убийца. Они… они говорят здесь, я… я не знаю, может быть, конечно, я что-то неправильно поняла… Мне просто страшно во все это поверить. Максим, давай еще раз послушаем.

Вместе, — Света нерешительно указала на диктофон.

— Конечно, — твердо сказал Максим. — Давай, давай, включай. Сейчас со всеми разберемся.

— Может, я действительно что-то перепутала, ослышалась. И зря отца обвиняю в таком…

— Все, Светочка, включай. Я же говорю — разберемся.

Девушка отмотала пленку чуть дальше от начала. Она не хотела, чтобы Максим слышал отцовские сопли по поводу тайника в столике. И нажала кнопку воспроизведения как раз в нужном месте:

— …заниматься благостными отцовскими воспоминаниями! Есть дела посерьезней!

— Успокойтесь, Томочка!

— Послушайте, как я могу успокоиться! Вы убили женщину!

Максим выхватил диктофон, нажал "стоп". Потом опять включил аппарат. И дальше уже слушал без пауз, впитывая каждое слово.

— Да-да, конечно. Вот этим самым шампанским и убил.

— Леонид, не нужно превращать преступление в шутку. Вы решили свалить на меня все?! Вы зачем-то убили цыганку, а чтоб обеспечить себе алиби, и меня впутали в эту историю!

— Что ж, давайте поговорим по-взрослому. Я действительно заранее побеспокоился о том, чтобы сделать себе алиби. Но с совершенно другой целью.

Я не хотел убивать эту цыганку. Правда, не хотел… Она сама выскочила на меня. А те две тли, которых я хотел прихлопнуть, убежали.

— Прелестно. А в итоге вы все решили повесить на меня?

— Это не входит в мои планы. На вас — мое алиби и больше ничего.

— Спасибо и на том… А вы не боитесь, что я могу отказаться от своих слов, скажу, что вы меня запугали?

— Нет, не боюсь. У меня тоже есть кое-что на вас.

— Что? Что у вас может быть на меня?

— Прежде всего, вы пытались убить моего внука, а заодно и мою дочь!

— Нет, неправда.

— Правда. Ну, насчет дочери — я, может, немного загнул. Но внука — точно хотели. И благодарите бога, что я простил вам этот грех. Потому что сам, увы, грешен.

— Даже если вы правы, выкидыш — это не преступление.

— Хорошо, тогда копнем глубже. Мне удалось раскопать интересный фактик.

Не так давно в тюрьме вы пытались убить старуху-цыганку. С помощью отравленных пирожков…

— Бред…