Во имя любви

— Мамочка, в этом мире вообще не понятно, кто чей ребенок. Я — не сын Астахова, Кармелита — не дочь Зарецкого. Так что все перепуталось, и давно уже нет никаких законов и запретов.

Антон встал со скамейки.

— Пойду отдохну и высплюсь. Так что спокойной ночи. И, пожалуйста, будь готова к завтрашнему утру — как только я получаю деньги, мы сразу же уезжаем из города!

Тамара смотрела вслед Антону. Действительно — ничему не ученный жизнью маленький мальчик. Вот только если в детстве этого маленького мальчика еще можно было заставить слушаться маму, то теперь уже нельзя.

* * *

Форс вошел к Астахову, не особо церемонясь.

— Что там у тебя? — Астахов не горел желанием общаться со своим бывшим юристом.

— Я от имени Зарецкого веду переговоры с Ры-чем — похитителем Кармелиты.

— Я знаю.

— Рыч сказал мне, что он и с вас потребовал выкуп.

Астахов подтвердил это кивком головы.

— Так вот, — продолжил Форс, — двадцать минут назад Рыч позвонил мне и сказал, что завтра утром к вам от него придет человек за деньгами.

— Куда придет? Прямо сюда?

— Да. И когда он получит деньги, Кармелита отправится домой.

— К Зарецкому?

— Наверное. Хотя, Рыч, конечно, и ей мог сказать, чья она дочь.

— Постой, а ты-то откуда знаешь, что Кармелита — моя дочь?

— Рыч сказал, — пожал плечами адвокат.

— Что-то слишком часто ты стал оказываться во всяких скользких ситуациях, Форс. И почему, кстати, ты ведешь переговоры с этими бандитами?

— Рыч в прошлый раз говорил со мной, когда у него были проблемы с цыганами…

— И, насколько я понимаю, в этот самый прошлый раз переговоры прошли не очень удачно — погиб человек.

— Если бы Зарецкий тогда выполнил все инструкции Рыча, этого бы не случилось, — Форс встал, собираясь уходить. — Поэтому я вам очень советую, Николай Андреевич, — не дергайтесь и сделайте все так, как они от вас завтра потребуют.

* * *

Рука с какими-то продуктами в целлофановом мешочке подошел к связанной Кармелите и аккуратно снял скотч у нее со рта.

— Ну че? Есть будешь?

— Покажи руку, — неожиданно попросила Кармелита.

Бандит неуверенно протянул ей свою ладонь.

— Я вижу на твоей руке кровь.

— Где? — Рука стал было осматривать ладонь, но тут до него дошел смысл сказанного Кармелитой, и он рассмеялся.

— А, это штучки паши цыганские — рука в крови, печать смерти на лице, да?

— Да уж какие там штучки. Твоя рука действительно в крови.

— Да что ж вы, сговорились? Что ты меня пугаешь! Что пугаешь! Работа моя такая — вот и кровь на моей руке.

— Нет, на твоей руке сейчас не кровь твоих жертв. Это твоя кровь, — Кармелита, прищурившись, не отрывая взгляда, смотрела Руке в глаза.

Бандит стал заметно нервничать, и у него вырвался один короткий вздох:

— О Господи!

* * *

Кто-то открыл полог шатра. Миро поднял глаза — перед ним стоял Баро.

— Ну что? Есть новости от Рыча? — вожак табора просто набросился с вопросами на позднего гостя.

— Есть. Завтра я отдаю выкуп.

— Где?

— В театре. Я должен сидеть там с деньгами и ждать.

— А где гарантии, что с Кармелитой будет все в порядке?

— Гарантий нет. Поэтому я и пришел к тебе, Миро. Я хочу попросить, чтобы ты наблюдал снаружи за театром: кто придет, когда и откуда. А главное, ты должен проследить за ними после того, как я отдам деньги. Может быть, они выведут тебя на Рыча или даже на Удава.

— Хорошо, Баро. Вот увидишь — Удав от меня не уйдет!

— Нет, Миро! Нет. Мы не имеем права рисковать. Мы обязательно должны взять Удава, обязательно, понимаешь? С гарантией! Поэтому завтра утром ты должен только проследить.

— Я понимаю тебя, Баро, — Миро сжимал и разжимал кулаки. — Баро, я буду на улице, а внутрь ты возьми с собой Степку — он не подведет.

— Я верю, что не подведет, но таково условие бандитов — я должен быть один.

— Ну, тогда пусть Степка спрячется за кулисами, а в случае чего будет на подхвате.

— Нет, Миро. Ты помнишь, что случилось с твоим отцом?

На лице молодого цыгана так и заходили желваки.

— Эти сволочи — очень серьезные ребята, Миро. И если они увидят, что хоть что-то идет не по их плану — они ни перед чем не остановятся… Мы с тобой мужчины, сынок, и своими жизнями рисковать можем. А вот жизнью Кармелиты — нет.

* * *

Рука заслышал чьи-то шаги и осторожно выглянул из-за угла в подземном лабиринте. Вздохнул с облегчением — это был Форс. Правда, шел он не один. Но разглядеть второго идущего Руке никак не удавалось. Он присматривался, присматривался…

— Леха! Ты? Братан?

Да, Форс давно уже начал говорить с нужными людьми и тратить на них деньги, так что освобождение Лехи сейчас пришлось как нельзя более кстати.

Леха с Рукой даже обнялись, хотя никогда и не отличались особой сентиментальностью.

— Рука!

— Леха! Как это? "Мне без тебя так плохо!" Ну что, сходил за пивком?

— Да уж, сходил. Если б не Удав, мне б после этого пивка еще лет пять на нарах париться!

— Ну все, хватит! — закрыл Форс вечер воспоминаний. — Давайте о деле.

Значит, так, Рука, через тридцать минут ты должен быть в театре и забрать деньги у Зарецкого.

— Понял.

— И проследи, чтобы он был один.

— Усек.

— Потом позвонишь Лехе и скажешь, что все в порядке и деньги у тебя.