Во имя любви

— Хорошо живешь, Николай. Уютно. Тут и с друзьями посидеть приятно, и работать хорошо. Жаль только, что нас с тобой свел такой печальный случай.

— Да уж…

— А дом у тебя замечательный.

— Мне и самому нравится. Вот только теперь придется искать другое жилье.

— Собираешься заложить?

— Да. Требуют выкуп за Кармелиту.

— Форс говорил мне об этом.

— Форс?!

Баро подробно рассказал Астахову о поли Форса в переговорах с бандитами.

А тот поведал своему другу по несчастью о новых требованиях бандитов и дал прочесть распечатку последнего электронного письма, в котором говорилось о выкупе.

— Значит, они хотят получить за нашу дочь вдвойне: с тебя миллион и с меня миллион?

— Да. И выхода у нас нет — придется им эти деньги отдать… Ты знаешь, мне понравилось, как ты сказал: "наша дочь".

— Не лови меня на слове, Коля. Ты ведь обещал, что ничего не скажешь Кармелите, ест я этого не захочу. А я пока ничего не решил.

— Не беспокойся, я свое слово сдержу. Но ты же не можешь запретить мне думать о ней.

Баро молчал, насупившись, потом шумно выдохнул воздух и заговорил:

— Спасибо тебе, Коля! Спасибо, но Кармелита — это моя дочь и по вашим законам, и просто по правде.

— Рамир, а ты помнишь древнюю притчу о мудром царе, к которому привели двух женщин, спорящих о том, чей ребенок?.. Ну, царь тогда приказал разрубить этого ребенка пополам и отдать каждой по половине. И тогда одна из женщин закричала: "Не надо, лучше отдайте его той, другой!" Так царь узнал, кто же истинная мать.

— Почему ты сейчас рассказал это мне, Коля?

— Потому что сейчас топор занесен над Кармелитой. И каждый из нас готов сделать все, чтобы ее спасти.

— Да, ты, наверное, прав, — произнес Баро после долгой паузы. — Ради Кармелиты я готов на все. Но — к делу! Тебе уже сказали, как и когда ты должен отдать деньги?

— Нет еще.

— Странно. А мне уже назначили встречу на завтра.

— Где?

— В старом театре.

— Так. А что же делать мне?

— Я думаю, что они обязательно должны позвонить тебе в ближайшее время.

По идее-то, они захотят получить деньги с меня и с тебя одновременно.

— Я позвоню тебе, как только они выйдут на связь. И вообще, буду держать тебя в курсе.

— Хорошо, Коля, спасибо.

Баро встал, Астахов тоже поднялся.

— Мне пора. Буду ждать от тебя вестей. Они пожали друг другу руки, и Баро вышел.

Глава 6

Антон и Тамара сидели на скамейке на набережной, и сын рассказывал матери о своей недавней беседе с Форсом.

— Он хочет восемьдесят процентов с нашего миллиона.

— Ого-го! Ну и аппетиты у него, однако. Надо будет подумать, как с этим быть.

— Мамочка, думать особо некогда. Завтра надо уже идти за деньгами!

— Завтра? Но тогда надо узнать, кто, где и когда будет эти деньги с Астахова получать.

— Мама, за деньгами завтра пойду я.

— Как это — ты? Почему ты? Куда ты лезешь? — накинулась Тамара на сына. — Это должен сделать человек, которого Астахов не знает!

— Мам, во-первых, это не моя идея, а Форса. А во-вторых, сначала мне она тоже не понравилась, но потом я подумал, что в этом что-то есть…

— Что есть? О чем ты говоришь? — Тамара с ужасом видела перед собой по-прежнему маленького мальчика, которого жизнь так ничему и не научила.

— А ты только представь — папаша спасает свою новую доченьку — сидит тихо и отстегивает денежки. Кто ж откажется от такого милого зрелища? К тому же, это, наверное, будет моя последняя возможность посмотреть в глаза человеку, которого я столько лет считал своим отцом.

— Глупо, Антон, глупо! — Тамара убеждалась в своих худших предположениях. — Глупо — раз, и рискованно — два!

— Кто не рискует, тот, сама знаешь, — не пьет. Астахов выгнал меня из дома, оставил без средств к существованию. И все это даже не зная, что я — не его сын! А ты представляешь себе, что было бы, если б он узнал? Да я бы вообще превратился для него в ничто!

Антон уже кричал, и Тамаре стоило усилий успокоить его, чтобы не услышали прохожие.

— Ты несправедлив, сынок. Надо отдать Астахову должное — он был хорошим отцом.

— Вот именно — был.

— Ты помнишь — совсем недавно, в ресторане, — как тепло он вспоминал твое детство?

— Мамочка, зато, когда я вырос, у него не осталось для меня ни одного теплого слова!

— И, тем не менее, он любит тебя. И, думаю, не сумеет вот так просто вышвырнуть тебя из своей жизни.

— Он не сумеет, а я сумел. Я — человек несентиментальный, и Астахова из своей жизни уже вышвырнул. Так что спокойно пойду и заберу у него деньги. И вообще, для нас сейчас главный вопрос — не Астахов, а Форс и его восемьдесят процентов. Которые должны стать нашими.

— Ну а что нам остается? Будем торговаться.

— А вот я думаю иначе, торговаться мы не будем. Как только я получаю деньги — мы сразу уезжаем из города.

— Антон, неужели ты надеешься перехитрить Форса? Я уверена, что он предусмотрел и этот вариант, и хорошо к нему подготовился.

— А что он нам сделает? В гробу я видел и Форса! И всех его!..

— Антон, как ты можешь так говорить — "в гробу"? Это же, получается, и о твоем ребенке!