Во имя любви

— Я останусь здесь, — Баро не сводил глаз с Кармелиты, и Земфира поняла, что пытаться выгнать его из комнаты сейчас бесполезно. Она положила одну руку Кармелите на лоб, второй взяла за руку больную и продолжала шептать цыганские заклинания.

И вдруг девушка, не открывая глаз, тихо сказала:

— Папа…

Баро, сидевший все это время рядом с Кармелитой, аж подскочил на месте:

— Доченька!

— Папа, — еще раз прошептала она и открыла глаза.

Земфира со вздохом облегчения перекрестилась, а Баро бросился покрывать Кармелиту поцелуями:

— Доченька! Доченька, родная моя, любимая!

— Папка мой! — голос Кармелиты был слаб, но на лице уже показалось подобие улыбки.

— Доченька!

— Папа, я так по тебе соскучилась!..

— И я по тебе соскучился, — Баро вновь еле сдерживал слезы, но теперь — наконец-то! — это были уже слезы радости. — Я так люблю тебя, доченька!

И, не отпуская руку Кармелиты, исстрадавшийся отец поднял взгляд на икону:

— Господи, спасибо тебе! Господи…

Улыбки настоящего, неподдельного счастья заливали постепенно лица всех троих — Баро, Земфиры и Кармелиты.

— А где Максим? — спросила девушка.

— Он здесь, здесь! — впервые Баро говорил о Максиме с такой большой неизмеримой радостью и благодарностью. — Ты лежи спокойно, все хорошо!

Теперь уже все хорошо, доченька! О Господи!

Форс, бросив раненого, бесчувственного и связанного Леху в пещерах подземелья, вышел на берег Волги, плюхнулся в свою машину и со злостью захлопнул дверцу. Но в тот самый момент, когда он уже вставил ключ зажигания и собирался завести мотор, вдруг почувствовал прикосновение к горлу холодного металла…

Это был цыганский нож прятавшегося на заднем сиденье Рыча.

— Тихо, Удав!

Но Форс и так вел себя достаточно тихо.

А Рыч уже знал, куда ему везти Удава — туда, где того хорошо знали как адвоката Форса: домой к Зарецкому.

Добрались благополучно. Однако охранник Баро, увидев, как ненавистный этому дому Рыч вводит в ворота юриста Зарецкого Форса, приставив нож к горлу бедняги, тут же выхватил свой пистолет и направил его на цыгана.

— Стой! Стой на месте!

— Помогите! — прошептал Форс, тут же оценив ситуацию.

— Убери нож! Брось нож на пол! — охранник двумя руками держал пистолет против головы Рыча.

— Не брошу. Позови Баро! — Рыч старался оставаться спокойным.

— Зачем тебе адвокат? Отпусти его!

— Это он похитил Кармелиту! Позови Баро!

— Ты думаешь, я тебе поверю?! — охранник крепко уважал своего хозяина, служил ему верой и правдой. — Бросай нож!!!

— Подожди! — это Максим, перепрыгивая через пять ступенек, несся вниз по лестнице. — Подожди!!!

— Максим, помоги мне!.. — Форс хватался за любую возможность вывернуться, но Рыч грубо приказал ему заткнуться.

— Максим, это он и есть тот самый Удав, похититель Кармелиты.

— Рыч, ты уверен?

— Да.

В кармане у Форса зазвонил мобильный. Форс машинально потянулся рукой в карман, но рука Рыча его опередила. Рыч перебросил мобильник Форса Максиму, тот посмотрел на высветившийся номер — он слишком хорошо его знал.

— Отлично! Это номер Антона!

— Со Светой, наверное, что-то случилось! — Форс убедительно сыграл тревогу, хотя очень хорошо догадывался, зачем ему может звонить Антон. — Дайте мне поговорить!

Но Максим ответил Антону сам: — Да?

— Леонид Вячеславович, вы что — решили нас подставить?! — орал в трубку Антон. — Где Кармелита? Что это значит?!

— Привет, Антон, — ответил ему Максим, — Леонид Вячеславович сейчас, к сожалению, не сумеет подойти к телефону, но ты можешь по старой доброй памяти пообщаться со мной.

— Максим?! — Антон наконец узнал голос говорившего.

— Да, это я. Значит, ты, гаденыш, все-таки причастен к похищению Кармелиты?

— Да пошел ты! Где Форс?

— Форс-то рядом со мной.

— Дай ему трубку!

— Э, нет! Тебе нужен не Форс. Если б ты звонил по поводу своей невесты — тогда да, тогда это к Форсу. Но ты ведь спрашиваешь о Кармелите, о моей невесте, — а значит, тебе нужен не Форс, а Удав! Так или нет?

— Что?!

— А то, что ты помог Удаву похитить Кармелиту!

Антон отключился, а Форс понял, что, пожалуй, раскрыт уже окончательно.

— Побудь с ним здесь, — сказал Максим Рычу, кивая на разоблаченного адвоката, — а я схожу за Баро и узнаю, как там Кармелита.

— Значит, ты мне теперь веришь? — спросил Рыч.

— Ты делом доказал, что тебе можно верить.

— А послушал бы ты меня сразу — ничего бы этого вообще не случилось!

— Только не надо меня же еще и делать виноватым! Если б ты во всем этом не участвовал, то похищения могло бы и не быть!

— Если бы я в этом не участвовал, ее все равно бы похитили. Но теперь это не важно — главное, что все закончилось.

* * *

Антон запаниковал. Слишком многое не срослось сегодня. Ни копейки денег он не получил, Астахов выгнал его с позором, Кармелита — дома. А главное — Форс. Если уж и у Форса все пошло не так, то что говорить об Антоне.

И еще — полная неопределенность. Теперь он даже предположить не мог, что же с ним будет дальше. И на смену наглой уверенности последних дней в душу прокрался страх. Выход был один — бежать! Бежать отсюда, бежать подальше, драпать от непонятной и потому еще более страшной опасности.