Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое

Летом 1977 года, когда Бренде исполнилось двенадцать, Мани попытался укротить ее организм, прописав таблетки эстрогена. Когда подозрительная Бренда поинтересовалась, для чего таблетки, отец пробормотал: «Чтобы ты могла носить лифчик». Бренда совершенно не хотела носить лифчик и стала выбрасывать таблетки в унитаз. Уловка не удалась, потому что таблетки, растворяясь, оставляли характерные красные следы, родители заметили и стали следить за тем, чтобы она их глотала. К собственному ужасу, Бренда вскоре заметила, что у нее начали расти груди, и решила маскировать их, поедая в невероятных количествах мороженое, чтобы набрать массу тела.

Прошло не так много времени, как Бренда уже терпеть не могла Мани. Окончательный разрыв произошел в 1978 году в офисе Мани. Он настоятельно рекомендовал Бренде сделать дополнительную косметическую операцию на гениталиях. Бренда наконец осмелилась постоять за себя и отказалась, что разгневало Мани. Он решил сменить тактику. Однажды он удивил Бренду, пригласив на встречу транссексуалку, прошедшую операцию по переходу из мужчины в женщину. Ее задачей было побеседовать с Брендой и объяснить, насколько лучше станет ее жизнь после операции.

Затем последовал нервный разговор. Когда он завершился, Мани протянул руку, чтобы покровительственно похлопать Бренду по плечу. Но Бренда больше ему не доверяла. Она увидела протянутую к себе лапу и испугалась, что он прямо сейчас потащит ее в операционную. Она выскочила из кабинета, помчалась по коридорам клиники и в конце концов оказалась на крыше. Когда родители ее нашли, она прямо заявила, что если еще когда-нибудь увидит Мани, то покончит с собой. Один из коллег Мани позже сказал: «Никогда в жизни не видел пациента, который так себя вел, чтобы попасть к другому врачу, демонстрируя такую глубину эмоций».

Жизнь Бренде спасла встреча с Мэри Маккенти. Это произошло в 1979 году. Как все психиатры Виннипега, Маккенти насквозь видела все заявления Мани об успешности гендерной конверсии. В отличие от других психиатров, она не стала уговаривать Бренду соглашаться с планом Мани. Она просто слушала и старалась завоевать доверие Бренды.

Это произошло не сразу. Поначалу Бренда бросалась на Маккенти, рисовала на нее грязные карикатуры и выписывала «смертный приговор». Но Маккенти была настойчива и дружелюбна, и в конце концов Бренда начала оттаивать. Впервые она стала рассказывать постороннему человеку о своих тревогах. Она вспоминала сны, как приятные, в которых она работала фермером в поле, так и кошмарные, когда появлялся Джон Мани в страшном капюшоне. В итоге Маккенти и Бренда в шутку стали основательницами клуба «Не Хочу Видеть Доктора Мани» и назначили себя членами правления.

Такое участие оказалось крайне необходимо, потому что в это время школьные проблемы Бренды уже стали перехлестывать через край. У нее всегда были плохие оценки и нелады с дисциплиной. Осенью 1979 года родители все-таки перевели ее в другое учебное заведение – в среднее профессионально-техническое училище, где готовили автомехаников. Здесь она моментально забыла все свои девичьи привычки, стала носить джинсовые куртки и строительные ботинки и оказалась первой девушкой в истории училища, осваивающей профессию мастера по ремонту бытовой техники. Но новая школа располагалась в неблагополучном районе города, и один из учащихся вскоре стал приставать к ней с ножом. Кое-кто из однокурсниц уже подрабатывал по ночам проституцией, и когда они однажды увидели, как Бренда отправляет малую нужду стоя, то пригрозили убить, если она еще раз зайдет в женский туалет. Ей пришлось бегать в ближайший переулок.

На фоне всего этого хаоса один местный врач (после консультации с Маккенти) все-таки убедил Рона и Джанет перестать темнить и рассказать Бренде всю правду о ее жизни. На самом деле Рон уже однажды собирался это сделать, примерно в то время, когда Мани настаивал на новой операции. Но не хватило духу, и он сумел лишь промямлить что-то об ошибке, которую давным-давно сделал один доктор «там, внизу», и теперь другой врач хочет ее исправить. Бренда, озадаченная, не поняла, что он имеет в виду. Она только спросила про доктора: «Ты его побил?»

На сей раз Рон пригласил Бренду купить мороженого. Такая доброта сразу насторожила ее. Может, родители собрались разводиться, или, не дай бог, предстоит новая операция? Рон не сказал. Точнее, он вообще ничего не сказал. Они купили мороженое и поехали домой. Молча. В очередной раз он струсил.

Но, подъехав к дому, Рон все-таки взял себя в руки. Он заставил себя говорить и вывалил все сразу – и неудачное обрезание, и то, как она была мальчиком, и гендерные теории Мани, и план вырастить ее как девочку. Рон говорил и говорил без умолку, пока не начал заплетаться язык, и он разрыдался прямо в машине.

Бренда слушала молча, не замечая, как по руке течет растаявшее мороженое. Конечно, она была ошеломлена, но при этом чувствовала большое облегчение. «Вдруг все встало на свои места, – позже вспоминала она. – Впервые все обрело смысл».