Во имя порядка. Кузница судеб

Маттоми внезапно остановился, когда его нос странно защипало. Носом он уловил тонкие ароматы гари, которые ветер нёс с запада. Тряхнув чехлом он скоротечно снял его и развязал, доставая палку с тетивой. Это не предвещало ничего хорошего.

– Помоги мне, – протянул он лук Гедемину и вдвоём они его стянули и нацепили тетиву.

Оружие листвяного танцора, приобретённое в лагере Первой сводной армии, готово к бою. Мелькнул начищенный до блеска наконечник стрелы.

– Что случилось? – тревожно спросил Сигизмунд, остановившись.

– Чувствуете запах? – спросил Маттоми. – Пахнет определённо неприятностями.

– Гарь, – произнесла Кайль. – Но здесь же нет ничего жилого.

– Вообще-то есть, – сказал Гедемин. – На самой границе Лига Ковенов возвела аванпост. Там по меньшей мере сотня воинов магической пехоты, – Гедемин поправил пояс и сумки на нём, взялся за рукоять эстока и с лязгом выхватил его. – Давайте ускоримся.

Спустя полчаса ускоренного марша группа увидела, что исторгало запах жжённого дерева и травы. За частоколом, обнесённым парой башен, что-то интенсивно горело и испугало клубы едкого дыма. Гедемин осторожно подошёл к воротам у которых должна быть стража, но на их месте он увидел лишь багровые пятна. Вышки не были заняты лучниками. В округе стояла гробовая тишина, лишь с чёрной снежинкой голубые знамёна Лиги шуршали на ветру. Маттоми приготовился к стрельбе, выставив лук и чуть его натянув. Остальные двое шли в арьергарде, прикрывая тыл.

Глаза охотника готовы были схлопнуться от увиденного, но силой воли он сдержал себя. Тошнота подступила к горлу и на миг всё поплыло, мир стал смазанной картиной. Воззвав ко всем силам, он смог взять над собой контроль и стал водить луков в поисках врага.

– Вот она, жестокость «железной короны», – гневно произнёс Сигизмунд, вздев фламберг.

Пред ними открылась ещё одна картина войны, явившая жестокость умирающей страны. За стеной, на расчищенном месте свалены нагие тела, которые осквернены магией энтропизма – покрыты вздувшимися гнойными волдырями, поддались мерзкому тлению и от них исходит такой смрад, что глаза режет. На коже виднеются руны и глифы, которые были высечены острыми тонкими клинками. Одежда защитников свалена и сожжена в огромном кострище, возле которого по кругу разбросаны и мертвецы. В самом, практически истлевшем кострище, выставлен массивный высокий камень, с изображением крыла ворона. Чуть дальше Маттоми видит и дальнейшие детали лагеря – двухэтажную бревенчатую казарму, с соломенной крышей… сожжённой практически наполовину. Есть и кузня, которая разворочена, как будто её снёс разъярённый леоран. Вокруг царит разрушение и запустение, но атаковала здесь не обычные воины, ибо пришёл сюда враг для тёмных ритуалов, а не добычи.

– Что тут произошло? – спросил Маттоми, опустив оружие. – Тут полёг целый форт.

– Нечестивое жертвоприношение, – ответил Гедемин, подойдя к камню. – Судя по всему тут враг принёс в жертву людей, но это была не просто резня ради милости проклятых сущностей, – верховный инквизитор склонился. – Здесь есть символика, которая принадлежит и культу «Весов». Это в основном древнеэндеральские письмена, которые использовали еретики, при жертвоприношениях.

– И о чём эти символы? – спросил Маттоми.

– Секунду, – Гедемин отошёл от тел и приблизился к камню, возле которого дотлевает костёр; латная перчатка погладила полированную поверхность и коснулась символа вороньего крыла. – Символ «Весов». Чистый. Без символики королевства.

– Это призывы передачи силы, – сказала Кайль, подойдя к телам. – Их нанёс могущественный некромаг-энтропист, высосавший силу. И камушек, – Кайль посмотрела на реликт. – Аккумулятор силы.

– Но пустой, – сказал Гедемин. – Таким образом, что мы имеем?