Во имя рода людского. Отделённые. Книга 2 (СИ)

Под утро рыцарь оставил жалкие попытки уснуть и вернулся в кабинет. Не высидев там и минуты, он перелился в архив. Вчера главному архивариусу наказали работать перво-наперво с записями, в которых имелась «жгучая вода». И рыцарь попросил известить, как только всё будет готово, или станет ясно, о чём речь. Хелгар пока ещё никого не присылал.

В архиве было тихо. Слишком рано для писцов. И темно. Сердце рыцаря утекло в пятки. Хелгар не мог уйти, не закончив работы, а если закончил, то сказал бы…

Кулаки Эйсгейра покрылись снегом, рукава заледенели. Стражники, которые несли караул снаружи, выпучив глаза, смотрели, как холодная стена окружает Ледяной дворец. Теперь никто не уйдёт. Но тяжёлое предчувствие подсказывало рыцарю, что уже поздно. Поздно для Хелгара.

Главный архивариус нашёлся в своём кабинете. Старик сидел за столом и будто дремал. А на полу под ним стыла лужа крови.

— И почему я никогда не ставил стражу у дверей архива? — с горечью прошептал рыцарь, проводя рукой по седой голове верного Хелгара.

А верным он был. Ещё каким. И умным. Обыск показал: и записи разведчика, которые рыцарь отдал архивариусу, и перевод исчезли. Остались лишь чистые листы на столе. Но Хелгар, зная о важности дела, решил по-своему подстраховаться: писал, сильно давя пером на бумагу, подкладывая под каждый лист ещё один.

Это заметил Виркнуд. И когда бумагу, лежавшую на столе Хелгара, обработали мелкой сажей, выяснилось, что архивариус перевёл если не всё, то самое важное.

***

Эйсгейр был готов рвать и морозить. Если верить переводу — а причин не верить не имелось — выходило, что едкая вода уже в Эйсстурме. И для Эйсстурма!

Зачем «знающим» понадобилась здесь собственная ложа, если с самого начала планировалось устроить хаос и беспредел? Ведь соль стали привозить до того, как общество пришло с прошением к Эйсгейру. Видимо, у «знающих» имелись далекоидущие планы, которые не ограничивались взрывами и устранением самых важных лиц Севера. С этим согласился и Виркнуд, и Эамонд.

Ещё рыцаря мучил вопрос: кто в его дворце — враг? Кто убил Хелгара? Шпиона из архива раскололи — он работал на Зандерат. Тунор, как оказалось, соблазнил его мёдом всеобщего признания и, конечно, деньгами. Эйсгейр отправил хорьку весточку с просьбой больше так не делать, раз уж у них, так сказать, союз. И подкрепил просьбу намёком на то, что от этого зависит, получит ли Тунор желаемое в виде Озёрного края.

Но у шпиона хорька не было причин убивать Хелгара. Да и как мог он это сделать, находясь в холодушке под присмотром рыцарей воды?

Крысы и змеи теперь чудились всюду.

Эйсгейр поступил по-простому: вышвырнул из дворца всех. Почти. Нет, не вышвырнул, конечно, просто закрыл дворец на время следствия, разрешив пускать только самых приближённых лиц. Через мощную и высокую ледяную стену теперь не проник бы никто. У такого решения был один недостаток: поваров и кухонную челядь тоже не пускали. Впрочем, дворецкий быстро придумал, как кормить дворец, и развернул почти походную кухню в парке рядом.

— Милорд.

— Да, Эамонд.

Эйсгейр только что перелился в свой кабинет — прятал драгоценные словари Эльвейг, решив, что они ещё пригодятся.

— У Ормунда проблемы.

«Океан-отец, мы идём ко дну», — мысленно простонал рыцарь.

— Некоторые ярлы недовольны им и требуют вас, милорд. Или меня. Но мне кажется, лучше бы вы их приструнили. Я видел решения Ормунда. Всё прекрасно. Но люди недовольны тем, что они не ваши и не мои.

— Понял, Эамонд. Пойду прямо сейчас.

Вихрем он перенёсся в особняк Ормунда, который после закрытия Ледяного дворца стал местом приёма благородных и не очень просителей. Те малость струхнули, увидев так внезапно заявившегося владыку Северных земель. Ормунд удивился.

— Милорд?

— Что у тебя тут? — Эйсгейр взял со стола указ, лежавший перед сыном наместника. — Чьё дело?

— Ярлов из Нивельйорда. Делят землю между притоками Исельвы.

Рыцарь помнил об этом споре. Возникал он чуть ли не каждые пятьдесят лет. Не то чтобы этот клочок земли был большим и хорошим, но спорить из-за него ярлам почему-то нравилось, а разбивать один кусок на два они не хотели. Ормунд сделал право владения переходящим между кланами по числу лет или урожаев. Решение Эйсгейру понравилось.

«Утоплю я эту землю, если опять явятся», — подумал он и посмотрел на просителей.

Нашёл взглядом тех самых ярлов.

— Чем вам не нравятся решения моего сына?

От сурового тона все будто сделались чуть ниже, чем были.

— Я поставил его решать вопросы. Его решения — мои решения. Против меня восстаёте?

Рыцарю вспомнилось, что когда Эамонд стал наместником, у него возникли похожие трудности. Эйсгейр махнул указом.

— Решение окончательное. Как и все остальные, которые примет мой сын.

Толпа вскинулась волной вопросов, как только рыцарь замолчал. А Эйсгейру нужно было срочно уединиться: связной голем требовал внимания. Поэтому он попросту рявкнул и повторил — всё решает Ормунд.

— Океан-отец, еле отделаешься от этих… — пробормотал рыцарь, перелившись во дворец, — Говори, — приказал он голему.

***

12-13 день 4 месяца 524 года новой эпохи