Во имя славы. Книга первая

В крепости гостей сначала кинули в бани, отмыли, хорошенько отпарили, а потом повели на кухню, где добродушная тётушка накормила их, словно княжеских особ на пиру. По крайней мере, именно так Живко казалось в тот момент. Даже Ингигерд, румяная после бани, немного успокоилась и оживилась.

Как только трапеза закончилась, Ингигерд отвели в выделенные для Дражко покои, а Живко остался наедине со Збигневом. Тот раздобрел после баньки, осушил два кувшина мёда, и теперь, довольный, нежился на солнышке, шлёпая снующих мимо холопок по бёдрам.

— Говоришь, Дражко освободил тебя из рабства?

— Да! А я помог взять город! — гордо заявил Живко.

— Хорошая цена, ничего не скажешь… Эко он, конечно, погулял славно. Буревой будет гордиться.

Вдруг умиротворение сотряс громкий резкий голос:

— Збигнев!

Тот подскочил, будто вырванный из дремоты.

— Теслав! Уже вернулся? Догнал треклятых ублюдков? — а затем, уже тише, под нос, пробормотал: — Хм… Думается, нет….

К ним с явным недовольством приближался воин не менее грозный, чем Збигнев в своём полном облачении. И не только. Если Збигнев источал спокойствие, некую необъяснимую мудрость, подкреплённую силой, то Теслав пылал яростью. Острые черты вытянутого лица, горбатый клюв-нос, шипастая борода. Казалось, стоит до него дотронуться — порежешься.

— Я, понимаешь, за викингами гоняюсь, а он разлёгся, да отдыхает!

— Да, — с издевательски довольным лицом подтвердил обвинения в свой адрес Збигнев.

Теслав схватился за кружку, как только дошёл до стола, в несколько глотков осушил её и с грохотом поставил обратно.

— Удрали?

— Удрали, — кивнул он.

— Ну, глядишь, и к лучшему. В такой погожий денёк жить надо, а не погибать!

— Повезло собакам! — не унимался Теслав. — Если б знал, что объявятся, снарядил бы ладьи побыстрее. А кто этот малявка?

Живко, которого наконец заметили, только открыл рот, как понял, что ни звука вымолвить не в состоянии. Но на подмогу подоспел Збигнев:

— Найдёныш Дражкин.

— Ха! Этот сопляк приволок три драккара к нашим берегам! Выпорол бы!

— Ну, уж он теперь не позволит — воеводой стал!

— Кто? Дражко?! — от удивления, кажется, даже борода зашевелилась.

— Его, его… Этот, как ты сказал «сопляк» ночью разграбил саксонский городок с тремя десятками отроков.

— Ишь, даёт!.. — задумался Теслав, поглаживая усы. — А сам он где?

— Его княжич за собой утащил. В корчме, ведомо…

Только Живко немного расслабился, даже сунул в рот бублик, как в крепость ворвался всадник.

Жупаны тут же отвлеклись от разговора, вскочили. По лицам видно — предвещали недобрые вести. И были правы.

— Господари! — запыхавшись, воскликнул гонец. — Там Громыха рвёт и мечет! Прибить грозится!

— Кого?! — хором громыхнули оба мужа.

— Лютича какого-то! Говорит, он его брата зарубил!

Глава 8. Клятва

В корчме было шумно, душно и весело. Пьяный скоморох нескладно горланил песни и прибаутки под барабаны круглого, со смешным лицом, мужичка и цевницу* поджарой бабы с длинными соломенными волосами. Раздавались здравницы, крики, смех и гневные восклики, когда кто-то проигрывал в кости.

(*Цевница — пастушеский многоствольный духовой музыкальный инструмент)

— Прямо так, — в рубахе да портках, — да на воев?! — не верил своим ушам Ариберт. — Врёшь поди!

— Не вру! — Дражко хлопнул кулаком по столу.

— Это правда! — поддержал Яромир. — Круто и Цедраг подтвердили!

— Ладно, ладно. Верю, — Ариберт примирительно поднял руки.

— То-то же, — нарочито серьёзно гаркнул Дражко, после чего разразился смехом.

Рядом встала холопка с кувшинами. Довольно притягательная, разгоряченная, так и захотелось…

— Дражко!

Срамные мысли прервал встревоженный зов. Деян промчался через всю корчму, кажется тряхнув стол игроков, из-за чего кости перевернулись, превратив восторженный вой победителя в гневный скулёж проигравшего.

— Дражко, беда!

Остановившись у стола, Деян выхватил из рук холопки кувшин и прямо так вылил в рот несколько больших глотков мёда.

— Говори, — поторопил Дражко.

— Лютич этот — Векша! Убивать его хотят!

━─━────༺༻────━─━

На торговой площади собралась шумная толпа. Возмущённый галдёж, призывы разлетались по округе, а над головами то и дело мелькали кинутые кем-то гнилые овощи.

Пришлось грубо растолкать людей, чтобы пробраться в первые ряды, откуда, наконец стало видно двух мужей, стоявших друг против друга: неказистого оборванца Векшу, более похожего на случайного бродягу, и крепкий, только сошедший с ладьи и разогретый погоней, воин. При виде такого, обычные смерды старались вести себя тише воды, но Векша с вызовом выпятил грудь и смотрел прямо в глаза.

Иво держался рядом, но не так уверенно. С опаской озирался на взволнованную толпу.

— А вот и мой воевода! — воскликнул Векша.

Дражко выскочил к центру круга, огороженного зеваками. Жадный до зрелища народ уже приготовился лицезреть драку и заранее освободил место.

— Что ты учудил?! — рявкнул Дражко, только потом осознав, что лютич назвал его своим воеводой.

— Он убил моего брата! — вместо Векши раздался ответ разъярённого воина.

Дражко с немым вопросом повернулся к Векше, но тот лишь пожал плечами, мол, ничего не знает.