Во имя спасения (СИ)

В подземельях Красного Замка он подгонял сестру, не желая бесцельно погибнуть, тащил свергнутую королеву за руку дальше и дальше к выходу. Раны его сочились кровью, и он чувствовал, что неотвратимо слабеет. Грейджой ранил его неглубоко, но мужчина смертельно устал, и эта усталость была опаснее любых ран. Только бы вывести её, только бы успеть… Былой любви не осталось давно, но Джейме ещё чувствовал свою ответственность за сестру. Его вторая половина, мать его детей… беспомощная женщина в водовороте огня и камня. Вдруг его пальцы ощутили пустоту: изловчившись, Серсея выпростала свою руку из его хватки. Она остановилась и заговорила. Где-то вверху что-то с грохотом обрушилось, и Ланнистер инстинктивно пригнулся; но это не заставило его сестру-близнеца замолчать и не заглушило её жестокие слова. Она говорила, что не любит его, что презирает его за то, что он покинул её и присоединился к её врагам; что давно вытравила его ребёнка из своего чрева, потому что единственный мужчина, который остался с нею, не заслуживал такого обмана. Она говорила, а Цареубийца злился, вспоминая всё то, от чего добровольно отказался, чтобы спасти Серсею. Он мог бы тоже многое ей сказать, но не успел: вся твердыня Мейегора заворочалась, словно живая, сверху посыпались мелкие камешки. А затем волна прошла по стенам и потолку, разлилась по стенам тонкими трещинками; Джейме приметил нишу, в которой, может, можно было бы укрыться. Заставив себя забыть горькую правду сестры – единственную правду, быть может, которую она сказала ему за всю жизнь – он ухватился за платье Серсеи и дёрнул её на себя. И в этот миг замок сотрясся с невероятно разрушительной силой; Серсею отбросило от него, и Джейме, не удержавшись на ногах, упал в ту самую нишу, а сверху хлынула каменная лавина. Там его и нашли спустя долгие часы Безупречные, обыскивавшие замок в поисках своих братьев. И Серсею тоже – в двух шагах от него, неузнаваемую от ссадин и кровоточащих ран, неподвижную, бездыханную. Так ему позже рассказал Тирион. Сам Джейме, по его словам, тогда тоже выглядел не краше мертвеца.

Теперь он был жив и очень одинок. Вырывая его из воспоминаний, по сходням простучали каблуки – то сёстры Старк поднимались, наконец, на борт «Дитя снегов». Ни одна из девушек не одарила Цареубийцу и взглядом. На берегу король Джон взялся за ручки кресла своего брата и покатил его в сторону Красного Замка. Никто из них не оглядывался, и Джейме не стоило. Сейчас он чувствовал себя безумно, болезненно одиноким, и впереди у него было лишь одиночество. Одиночество и служение. И этот последний долг, долг перед Бриенной Тарт Джейме собирался исполнить со всем тщанием и преданностью, на которые был способен. Быть может, тогда она сможет простить его?

***

Второй день их путешествия клонился к закату. Устав от мрачного Цареубийцы, с которым делил каюту, будучи сам в не менее мрачном настроении, Сандор вышел на палубу. Над морем алело заходящее солнце, окрашивая весь мир в цвет крови и огня. Капитан покрикивал на матросов, возившихся со снастями – ему тоже хотелось бы идти быстрее, чтобы быстрее достичь своего холодного и неприветливого дома, но зимние штормы не позволяли кораблю идти так быстро, как всем бы того хотелось. Прежде Сандор ещё никогда не плавал на кораблях и сперва боялся оконфузиться и всё плавание провести над кадкой, но Боги были снисходительны к своему неблагодарному сыну. Однако на душе Клигана скребли кошки, и это ощущение было ничуть не лучше, чем если бы его выворачивало при каждом лёгком крене судна. Теперь он уже жалел, что согласился на предложение леди Сансы; в голове его то и дело звучали слова, вчера после отплытия ненароком брошенные Ланнистером – о том, что рано или поздно Хранительница Севера выйдет замуж за того, кого подберёт ей брат, или за того, кого выберет сама. Сандору пришлось признать про себя, что он был так глуп там, в своей крошечной комнате в Королевской Гавани, когда Пташка касалась его руки, что даже не подумал о том, что ждёт её в Винтерфелле. И его тоже. Как преданный пёс, он пошёл за нею, стоило лишь ей поманить. Ему и в самом деле хотелось защищать Пташку, быть с нею рядом и, может быть, однажды – не приведи Семеро – спасти ей жизнь. Он готов был служить ей безо всякой оплаты, за одну лишь возможность смотреть на неё, любоваться и исподтишка мечтать. Но стоять за её спиной неподвижной бесчувственной статуей в тот миг, когда Санса Старк будет произносить клятву верности другому…