Во имя жизни

— Собирайся, Бен, надо ехать,— сказал доктор Ласаро и отправился в свой кабинет за медицинской сумкой. Он положил туда пару ампул и, прежде чем закрыть сумку, еще раз проверил ее содержимое, отметив, что кетгута45 хватит только на одного пациента. Лечишь, лечишь и ничего не знаешь, кроме своей работы. Сегодня в больнице он видел умирающего от рака, которому уже не помогали инъекции морфия; глаза его выражали невыносимую муку. Доктор Ласаро отогнал от себя случайное виденье. Здесь, в комнате с белеными стенами, среди шприцов и стальных инструментов, где всегда требовалось быстрое решение, он был в своей стихии, и это наполняло его энергией.

— Я сяду за руль, отец?— Бен прошел следом за отцом через кухню — там прислуга гладила белье и сплетничала,— во двор, тускло освещенный одной-единственной лампочкой. Бен отворил складные дверцы гаража, сел в машину.

— Нас ждут возле заправочной станции у моста Сан-Мигель. Ты знаешь это место?

— Конечно,— ответил Бен.

Мотор затарахтел и тут же заглох.

— Аккумуляторы сели,— огорчился доктор Ласаро.— Попробуй с выключенными фарами.

В машине запахло бензином, старый «понтиак», обогнув дом, выехал из решетчатых ворот, и свет фар скользнул по растрескавшейся пыльной дороге.

А Бен хорошо водит машину, подумал доктор, когда они, мягко развернувшись, выехали на главную улицу города, пронеслись мимо церкви и рыночной площади, киоска, закрытого, как ни странно, в сезон фиест, мимо фонарей, освещавших безлюдную площадь. Они не разговаривали: доктор видел, что внимание сына целиком поглощено дорогой, и с ласковой усмешкой наблюдал, как сосредоточен сын, как жаждет помочь отцу. Они миновали однообразные каркасные дома за рыночной площадью, здание мэрии на высоком живописном холме, потом Бен сбавил скорость: они ехали по рельсовому пути, пересекавшему последний заасфальтированный участок главной улицы.

Дальше пошла неровная дорога, вымощенная булыжником; машину слегка трясло, потом поехали меж открытых полей, и узкие деревянные мостики порой приглушали шум колес. Доктор Ласаро вглядывался во тьму, окутавшую все вокруг; из нее навстречу им кидались деревья, кустарники, и тут же ускользали; звезды, более близкие теперь, казалось, перемещались по небу вслед за машиной. Доктор думал о световых годах, безграничных черных просторах, необозримых расстояниях; в бесконечности вселенной человеческая жизнь, вспыхнув на мгновение, тут же угасала, бесследно исчезая в бескрайней пустоте. Он прогнал от себя мысль о тщете человеческого существования, повернулся к сыну:

— А у тебя в этом деле, я вижу, большая практика?

— В каком деле, отец?

— В вождении машины. Ты просто профессионал.

В свете приборной доски доктор заметил, что лицо Бена смягчилось, он улыбнулся:

— Дядя Сесар дает мне свою машину в Маниле. Иногда.

— Ты уж не увлекайся этими безрассудными гонками,— сказал доктор Ласаро.— Некоторые парни находят в этом особый шик. Не бери с них пример.

— Не буду, папа. Мне просто нравится водить машину, путешествовать, вот и все.

Доктор внимательно посмотрел на сына — юное лицо с чубчиком, спадающим на лоб, маленький нос — ну, вылитый Ласаро-старший до того, как уехал учиться за границу; да, таким студентом, полным иллюзий, был он сам — давным-давно, задолго до того, как утратил веру в бога, задолго до того, как бог стал для него чем-то абстрактным и непознаваемым, а вокруг было столько несчастных, обреченных на бессмысленные страдания. Доктору захотелось поговорить с младшим сыном по душам. Пожалуй, до конца каникул они устроят пикник, съездят вместе в деревню, пусть этот день останется в памяти у них двоих, у друзей. За два года, что Бен провел в колледже, они обменялись несколькими короткими формальными письмами — деньги выслал, учись хорошо, это лучшие годы...

Само время летело им навстречу, кружилось вихрем и уносилось прочь; доктору казалось, что он слышит его глухой гул вдали. Профиль сына на фоне тьмы вызывал у него страстное желание поговорить с Беном, но доктор вдруг позабыл, что ему хотелось сказать.

Свет фар выхватил из темноты здание сельскохозяйственной школы, и уже в следующий миг его неясные очертания за оградой были едва видны.

— Что за книгу ты читал, Бен?

— Историю жизни одного человека.

— Государственного деятеля или ученого?

— Нет, это книга про парня, который стал монахом.

— Домашнее задание на лето?— усмехнулся доктор Ласаро, ласково подтрунивая над сыном. — Того и гляди, станешь святошей, вроде матери.

— Интересная книга,— сказал Бен.

— Представляю себе... Закончишь колледж, займешься медициной?— Доктор оставил насмешливый тон.

— Я еще не знаю, папа.

Крошечные мотыльки, точно клочки бумаги, подлетали к ветровому стеклу и взмывали вверх.

— Не обязательно быть сельским врачом, как я. Можно иметь хорошую практику в городе. Можно стать специалистом в онкологии, нейрохирургии, поступить на работу в хорошую больницу.— Доктор пытался продлить минуты редкого счастья — духовной близости с сыном в машине, летящей сквозь тьму.