Во льдах и подо льдами

Здесь все уже было готово к чествованию покорителей Северного полюса. В соответствии с поступившей командой подводники и научная группа, участвовавшая в плавании, направились в спортивный зал — единственное в тех местах большое помещение. Моряки вынуждены были идти в походном спецобмундировании (что, кстати, было сделано в нарушение инструкций, но переодеться не представлялось возможным — обычная одежда находилась на берегу в родной базе).

В спортзале, набитом людьми до предела, состоялось вручение государственных наград всем участникам похода, а перед этим был оглашен Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза командующему флотилией подводных лодок Северного флота контр-адмиралу Петелину Александру Ивановичу, командиру атомной подводной лодки капитану 2 ранга Жильцову Льву Михайловичу и командиру электромеханической боевой части атомной лодки инженер-капитану 2 ранга Тимофееву Рюрику Александровичу. (Очередное воинское звание Тимофеев получил непосредственно в походе.)

В указе указывалось о том, за что подводники удостоились этого высокого звания: «За успешное выполнение специального задания правительства».

Итак, «специальное задание правительства». Впрочем, на торжестве об истинной цели похода говорилось открыто. В печати же о походе атомной лодки к Северному полюсу не упоминалось ни слова. По горячим следам пребывания Н.С. Хрущева на флоте вышла небольшая книга «Сердечные встречи» (ее оперативно подготовило политуправление Северного флота). В ней имелись заметки и А.И. Петелина, и Л.М. Жильцова, и Р.А. Тимофеева, и заместителя командира «К-3» по политической части А.Я. Штур- манова, и ряда других членов экипажа атомной лодки. Но в этих публикациях также не указывалось, в чем же состояло «специальное задание правительства»[364].

Потом, как водится, в кают-компании эсминца, ошвартованного неподалеку от атомохода, с участием высоких гостей состоялся торжественный ужин. На следующий день на том же эсминце Н.С. Хрущев убыл в Архангельск. А чествование героев в базе продолжалось еще два дня. А между тем в Западной Лице нетерпеливо ждали героев-подводников, или, как их тогда стали называть, победителей «подледного космоса»: подводников часто и не без основания сравнивали с космонавтами.

Провожаемый моряками Гремихи (так назывался поселок в базе) атомоход отошел от пирса и взял курс на запад. Приготовить корабль к этому небольшому переходу не составляло особого труда, благо атомная энергетическая установка не выводилась. Руководство переходом в родную базу поручили старшему помощнику командира капитану 3 ранга Г.С. Первушину. Прошел переход спокойно: глубина 60 м (айсберги не угрожали), скорость 20 узл. — стабильно до точки всплытия. Погода не в пример той, которая встретила «К-3» на пути в Иоканьгу.

«Мне хорошо запомнилось возвращение «Ленинского комсомола», — вспоминал много лет спустя адмирал В.Н. Чернавин. — Наш корабль во флагах расцвечивания на рейде встречал подводную лодку Жильцова. Я приказал... салютовать с мостика ракетами. В небе закрутился сплошной фейерверк. Было так радостно всем, словно сами сходили к полюсу. На сопках — плакаты, транспаранты, флаги. Тоже взлетают ракеты. На стенке выстроились экипажи, сводный духовой оркестр. И впервые на причале — женщины с цветами. Праздновал прибытие «Ленинского комсомола» весь гарнизон.

Этот поход знаменовал собой новый этап в освоении атомоходами океанских глубин. И действительно, плавания начались — новые по своим масштабам, сложности, задачам. «Ленинский комсомол» открыл им путь — и это всегда будет памятно, дорого, как лично пережитое всеми подводниками первых атомоходов... Вообще корабль заложил множество новых замечательных традиций»[365].

Как и повелось, после швартовки и соответствующих докладов состоялся митинг. А в матросской столовой в присутствии офицеров штаба и командиров других кораблей — банкет, на котором командующему флотилией, командиру «К-3» и ее механику — трем новым героям-североморцам по установившейся с времен войны традиции вручили по жареному поросенку.

Прошло совсем немного времени, и «К-3» вновь пришлось отправиться в плавание, но на этот раз уже для выполнения обычных учебно-боевых задач. В походе на лодке «полетел» парогенератор, тот самый парогенератор, который подавал тревожные сигналы еще перед отправлением к Северному полюсу. В турбинном отсеке произошло повышение радиоактивности. Пришлось отсечь парогенератор одного борта. Через некоторое время заметили течь в парогенераторе другого борта. Отсекли и его. А затем вынуждены были и вовсе вывести из действия одну за другой обе энергоустановки. В базу аварийная лодка возвращалась в надводном положении, запустив дизель-генератор и вызвав на помощь буксир[366]. Случилось это в сентябре.

Авторитетная комиссия вынесла приговор: обычным ремонтом отделаться невозможно. И «К-3» отправили на буксире у спасательного судна на завод № 893 («Звездочка»).