Во ши йоукё

Вышел на трассу М32 из Уральcка. Шел около 1,5 км до удобной позиции чуть-чуть за мост через реку Урал. Сперва меня километров на восемь подобрал молчаливый казах, который не говорил ничего. Потом еще километров на двадцать человек, внешне похожий на ваххабита, но оказавшийся очень интересным и безопасным. Он практиковал особый раздел медицины, который подразумевает маленькие разрезания в особых частях тела, с последующим выпусканием «плохой» крови. Он показал мне книгу, по которой учился. Сейчас я уже забыл, как называется, но если довериться «Википедии», то скорее всего это была «Китаб фи аль-хиджама: книга о кровопускании». Я смотрел картинки со множеством различных участков человеческого туловища, с отмеченными на них болевым точками. Прямо как, в «Дао джит кун до» или «Девять залов смерти». Именно там и надо делать разрезы, чтобы выпустить «плохую» кровь.

После меня подобрал дальнобойщик Костя, с Украины. Когда я к нему неуклюже по трем ступенькам вкарабкивался в кабину со всеми своими вещами, он сказал: «Ты это, только обувь сними, перед тем как садиться, у меня тут коврики». Тут я впал в ступор секунд на двадцать. Как мне это сделать?! Я же наебнусь! «Ладно, просто приподними коврики», – с облегчением услышал я от водилы. Дядька оказался интересным. Он рассказывал, как объездил всю Европу на своем грузовике, как многие его родственники, отказавшись от Украинского гражданства, становились итальянцами, как он сам в свое время пытался мигрировать в Канаду. Ругал современную политику и патриотическую пропаганду в России. Особенно знаменитые изображения «Можем повторить». Лучше немного процитирую его: «Что повторить? Сходите, вон, на могилы солдат, подсчитайте потери, какие война принесла. Посмотрите на ветеранов в День Победы. Они не очень-то радостные. Потому что, какая победа с такими человеческими потерями? Колоссальными разрушениями, кошмарами, ужасами! Сколько жизней сломала эта война. Что вы, бля, можете повторить? Вот это всё»!? Еще удивлялся в пропаганде русского языка, как центрального славянского языка. Говорит, чехи, белорусы, украинцы друг друга понимают и русских понимают. А русские, почему то, только украинцев могут понять и то, через раз. Говорит, всё непонимание от незнания происхождения слов. По Казахстану он проезжал часто. Ругал дороги. «Вот здесь была яма, а теперь бугор. Починили, называется. Вот тебе и менталитет»! В таких вот интересных разговорах мы доехали до Актобе. В городском автобусе в Актобе я встретил двух замечательных женщин, которые очень вдохновились моим путём в Тибет и даже пытались дать мне денег. Их казахские имена я не запомнил, но запомнил значения их имен – Гранат и Красивый Цветок. В здании железнодорожного вокзала в Актобе есть недорогая гостиница – 1500 тенге за общую комнату, правда душ платный– еще 300 тенге. Там у меня случился долгий неприятный разговор с соседями, сначала о том, какого хрена я готовлю в номере на газовой горелке, потом о том, какого хрена я крещеный и еду в Тибет на святые места. Мне задавали такие идиотские вопросы, как «а что ты скажешь богу, буддист, ты или христианин», или «а хоронить тебя, как буддиста или христианина», или «а сколько тебе заплатили за это путешествие». Я, как мог, пытался им объяснить, что да, я крещеный, но это был не мой выбор, поэтому это «крещение» меня ни к чему не обязывает. Пытался объяснить, что я еду в Тибет исключительно из желания почистить карму, обновить дух и тело. И что я сам спонсирую свою поездку, что к такому маршруту пришел сам. И что богу насрать, какой я религии. Но меня здесь не поняли и обсмеяли в своем «деревенском» стиле. И не стали угощаться чаем, овсянкой и бутербродами с вокзальной колбасой, которая не долго думая, быстро напомнила о себе. Фу, бля, 500 тенге практически сразу в унитаз.

13 июля.

В Актобе два автовокзала «Сапар» и «Экспресс». От «Сапара» идут маршрутки до Кандыагаша, откуда я и собирался сесть безбилетником, дабы проехать скучную пустыню, не сильно при этом поджарившись. Стоило 600 тенге. И билет пришлось покупать практически с боем. Что такое очередь в Казахстане, видимо не знают. Отдернул тетеньку впереди меня, попросил взять и мне билет. Там так принято: подходит к кассе один человек и берет билетов двадцать для остальных, стоящих сзади, и все лезут вперед дать денег, толкаясь и виртуозно матерясь на казахском. Он прямо как будто создан для ругани, – бугристый, резкий, с доминирующим положением согласных звуков. Уже в Кандыагаше я поинтересовался стоимостью билетов до Шымкента. Пятнадцать тысяч, но только на следующий день. Спросил у «справочного бюро» когда подходит следующий поезд в сторону Шымкента. Сказали, что через 2 часа. Спросили: «У вас есть билет»? Я ответил, что нет, они улыбнулись. До свершения моей успешной посадки безбилетником на поезд «Москва-Астана», мне пришлось задолбать, наверно, семь или восемь проводников.

С последним разговор был короткий:

– Возьмите безбилетником до Шымкента за пять тыщ?

–Нет, мало. Десять.