Во ши йоукё

Далее продолжили застолье уже в другом месте. Её коллеги организовали ей вечер знакомства с молодым человеком, который заинтересован в её квартире, деньгах и так далее. Причем тот сам уже женат и с семьей. Фу! Лучше б и не знать все эти подробности. Но компания оказалась приятной. Мы много болтали. Меня часто поили пивом, кормили шашлыком и куртом. Курт– это шарики сухого кислого солёного молока, главный закусон к пиву в Туркестане. Когда я начал петь хриплым высоким голосом Mushroomhead, все как то поежились. Непринято тут петь, когда вздумается. По классике, конечно, предлагал мужикам рядом подраться слегка, аахаха! Не стали, к счастью. Женщина слева быстро пленила меня своей восточной красотой, мужским характером, ну и в целом позитивными взглядами на многие вещи. Она была разведенной и, по ее словам, раз в месяц ей удавалось сбежать от семейных забот и детей на какие-нибудь посиделки, типа таких, и сейчас она прямо-таки счастлива. Я уже был готовый. Пошел в наступление, звал на хату, обещал целую ночь мужского внимания. Но она тоже была не промах и звала в клуб потанцевать. Короче, она поехала танцевать одна. Ну и я поехал на хату один. Почти один, с Гульнарой, которая тоже была готова. На хате она дождалась своего любовника и уединилась с ним в соседней комнате. Стою, смотрю на свою пьяную морду в зеркало. Да… Я отвратительный человек. Вот так я путешествую по святым местам. Уже через неделю почти аскетической, скромной путешественнической жизни, наебенился с хрен пойми кем в Туркестане.

15 июля.

Я помню, как после большой попойки в Суздали, я проснулся без симптомов похмелья и был очень рад. Тут то же самое. Чем дальше от Москвы, тем легче пить. Не знаю как, но квартира за ночь превращается в болото. Везде вода. Стиральная машинка протекла. С Гульнарой делаем капитальную уборку. Говорит, что может приготовить бешбармак. Отправляюсь на местный дикий хаотичный настоящий восточный базар. Беру всё, что нужно по списку для бешбармака, а именно пол кило конины, пол кило говядины на 2500 тенге и всякое остальное: кумыс, лаваш, ассеп (колбаса из требухи). Теряюсь там много раз. Меня принимают за латыша, эстонца, но, ни как не за русского. Забавно.

Кумыс прочищает моментально и сильно. Он как суперконцентрированный кефир. Ингредиенты для бешбармака варятся в казане. К Гульнаре приходит другой любовник, я беру банджо, направляюсь в центр города к мавзолею. Гульнара просит позвонить, как буду возвращаться, чтобы она довела до ума бешбармак.

На территории мавзолея Ахмеда Ясави очень здорово, симпатично. Хоть я и не вдавался в смысл этой постройки и в её историческое значение, погулять вокруг было всё равно приятно. Наконец-то увидел вблизи верблюда. Правда, не в естественной среде обитания, а верблюда, как фото-аттракцион. Симпатичный, лежит, причмокивает.

Я сел на окраине парка в тенек на лавочку и начал играть. Слушателей было не много, но они задерживались надолго. Одну и ту же песенку я исполнил раз шесть. Здесь же, я впервые по-настоящему почувствовал себя иностранцем. Ко мне подходили просто сфотографироваться. Помню, группе казахских детей пел песенки про апокалипсис, про смерть, про восстание живых метрвецов. Все авторские, между прочим, мои! Только они, вот, не понимали по-русски. Жалко, не получилось их шокировать содержанием. Группа выпускников снимала меня на здоровенную камеру. Теперь я у них вы выпускном видео-альбоме. Вечерело. Я позвонил Гульнаре, сказал, что выдвигаюсь обратно, что можно принимать заключительные меры по готовке бешбармака. Через час примерно я вернулся. Кошмар! Всюду мусор, газ врублен на полную, греет пустой казан и чайник, который надрывается свистом из последних сил. Ничего, естественно, не готово, а сама Гульнара спит пьяная в моей комнате. Мда… «Вот тебе и менталитет»! – как сказал бы дальнобойщик Костя. Через четыре часка я её бесцеремонно разбудил хлопками ладоней прямо у лица, попросил её выйти и не беспокоить меня до утра. Она начала было заикаться про бешбармак, но я повторил свою просьбу. До утра никто никого не трогал.

16 июля.

Вышел из дома рано утром, почти не попрощавшись с Гульнарой. На автовокзале сел за тысячу тенге, кажется, до Шымкента, попросил водилу заранее высадить меня перед городом, чтобы я мог пройти на объездную. Кстати, я от Гульнары узнал, как на казахском объяснить свою автостопную сущность, в случае чего: «ТЬЕ`ГЕН АУП БА`РАСЕНБАР». Это означает – «подвези бесплатно». Так, применяя эту фразу, уже на второй машине мне посчастливилось доехать в этот же день до самой Алматы. Первая, как обычно, провезла километров пятнадцать-двадцать. Это был классический деревенский мужик, плохо понимающий по-русски, но все равно, с удовольствием поддерживающий разговор. Персонаж второй попутки оказался очень интересным, классическим мусульманином, владельцем гостиницы, да и машина, чего говорить, была «мерседесом». Иногда он разгонялся до 200 км/ч. Видимо, поэтому так быстро и доехали.