Во славу человечности!

Альфа не сменил волчье обличье, поэтому его морда напомнила Семичу, как выглядят новообращённые волки, впервые увидевшие мир звериными глазами. Более обескураженного выражения глаз и приоткрытой пасти найти сложно. Видимо, Гор тоже это сообразил и поспешно принял хмурый вид, но оставаться на месте не мог. Он нервно оббежал костёр в одну сторону, потом в другую.

— Ну чего ты шаманишь? — усмехнулся Семич. — Сходи к девочке, поговори с ней.

Гор тоскливо уставился на бету, вздохнул, обернулся человеком и присел рядом с ним на бревно.

— Оденься, ночи ещё холодные.

Альфа разобрался с одеждой и, протянув голые ступни к огню, как его бета, небрежно спросил:

— Ты видел её?

— Сразу, как доложил тебе о берах.

— Ну и как?

— Чего как?

— Как она?

— Красивая.

— Семич, из тебя что, слова зубами надо тянуть? — подскочил альфа и, потоптавшись, снова сел. У огня теплее.

Бета ухмыльнулся, но не спешил отвечать. От костра поднимались искры, временами оборотням приходилось морщиться от дыма, который направлял на них ветерок, или даже отворачиваться, чтобы он не разъедал глаза. Наконец, Семич перестал испытывать терпение альфы и заговорил тоном противного вещуна:

— Гор, тебе досталась величайшая драгоценность, но очень хрупкая.

— Я слышал, что люди слабее нас, — поддержал вожак, лишь бы Семич снова не брал длинную паузу. Мнение этого волка было важно для него.

— Я не только об этом. Ты везёшь символ перемен: чистый, яркий, добрый и светлый. Тебе хотелось изменить наше общество, если она будет рядом с тобой, то тебе поверят, поддержат не из-за страха, а по совести. Но любой символ можно запачкать неверными действиями, и тогда ответная волна ненависти будет настолько всепоглощающей, что нас растопчут.

— Ты хочешь, чтобы я использовал её, проводя реформы? Возможно, ты прав. Мы выставим её напоказ, и это даст нам время всё уладить.

— Нет, Гор, я, наоборот, предостерегаю тебя. Посели её где-нибудь с комфортом и пусть о ней забудут.

— Я тебя не понимаю — сначала ты её называешь драгоценностью, теперь…

Семич посмотрел на вожака каким-то мечтательным взглядом, от чего у него невольно удивлённо приподнялись брови.

— Она непостижимая. Тоненькая, хрупкая, нежная, но в то же время гибкая, выносливая, сильная. Она нуждается в защите, но я понял, что она не позволит собою управлять.

— Разве она такая? Я видел хищницу, дерзкую и расчётливую. К тому же, можешь мне поверить, слабости в её руках — нет.

Семич понимающе улыбнулся.

— У одной женщины всегда много лиц, всё зависит от того, какие чувства вызывает в ней мужчина.

Гор решил оборвать бесполезный и раздражающий его разговор. Похоже, Семич снова хандрит после подавления бунта и отдал себя в руки сантиментов.

— Альфа, ты же не сделаешь с ней ничего плохого? — заволновался главный палач стаи, отчего вожак едва удержался, чтобы не сплюнуть с досады.

— Ничего из того, что не делали бы с женщинами, — зло бросил он в ответ.

Бросил назло своему бете, чтобы тот не пускал слюни на его трофей, но ему стоило бы посмотреть, каким взглядом его ожёг Семич. Самый верный, преданный волк, переживший с ним все тяжёлые времена, исполняющий самую чёрную, проклятую работу, не имеющий из-за неё семьи, впервые понял в этот миг, что он сделает всё, чтобы сохранить попавшую в их лапы драгоценность сияющей, ничем не запятнанной. У каждого в жизни наступает потребность сделать что-то хорошее, и он прислушается к себе.

Гор отправился побродить. Несмотря на то, что за день он очень устал, мысли не давали покоя, да ещё эти ароматы жареного мяса! Заодно он посмотрит, как устроились его воины.

Все находились в зверином облике, тесно прижимаясь друг к другу. У многих животы издавали обиженное ворчание, носы жили отдельной жизнью, ловя сводящие с ума запахи.

«Ничего, уже через день все смогут пополнить запасы», — думал вожак.

На этих территориях было опасно держать армейский продуктовый обоз. На него могли напасть и разорить. Поэтому Гор торопился миновать эти земли и привести стаю ближе к обжитым Чёрными городам.

Он приметил мелькнувшие сбоку тени и придавил их своей силой альфы. Чуть скуля, волки подошли ближе и обернулись. Это был патруль Черена. Бета наверняка общался с пленницей, интересно, что он расскажет о ней?

— Где Черен?

Волки проводили его почти к краю расположившегося войска. Совсем рядом горел костёр человечки.

— Присматриваешь? — спросил он у своего беты.

— Приходится, — пожал тот плечами, — видишь, какую деятельность развела? Наши вояки в кольцо её взяли, кругами ходят, жрать хотят, так я приглядываю, чтобы дел не наворотили.

— Как ей удалось раздобыть еды?

— Ты же сам приказал волкам из семьи Риза везти её, а она всю семью припахала. Назначила своими снаб-жен-ца-ми, выдала им золотые бляшки, чтобы мои не останавливали их — и вот результат.

— Золотые?!

— Угу.

— А ты чего пошёл у неё на поводу? — буркнул Гор.

— Это же девушка, причём совсем юная, ей надо хорошо питаться, а то не довезём до столицы. Мог бы сам о ней позаботиться, — упрекнул бета, недовольный тем, что его заподозрили в мягкости и потаканию человечке.