Во славу человечности!

Передвигались быстро, старые дела все были сделаны, новые поступали и пока не вызывали обеспокоенности. Гору надоело сидеть в повозке, если только не заниматься непосредственно женой. Он часто оборачивался волком и бежал впереди всех. Счастливый, любимый, сильный волк, он переставляет лапы и часто ощущает себя крылатым. И имя у его крыльев — Анюта.

Аня уже подустала от дороги. Всё чаще и дольше она либо скакала на лошади, либо бежала рядом с мужем. Марьяшка иногда озорничала и устраивала бег наперегонки с волками, и чем сложнее была местность, тем чаще она выигрывала, дразнила «слабеньких доходяг». Но приходилось признавать, что длинные дистанции она не выдерживала и уступала даже не особо быстрым волкам, вот тут ей, «вялой человечке», доставалось от них насмешек.

Настроение изменилось, как только въехали на бывшие земли других видов волков. Повсюду были смески, и к ним было особое отношение. Их не принимали ни чёрные, ни местные. На землях Чёрных волков к чужой крови в семье относились терпимее, признавая почти всех Чёрными волками, а тут…

— Что меня удивляет, так это то, что самих красных, гривистых, широкогрудых и других осталось мало, но они умудряются гнобить большинство оборотней из смешанных браков!

— Это потому, что браков не было.

— Ну как же, ведь…

— Аня, здесь прошлись мои войска и это — их потомки. Какие браки?

— М-да, действительно, какие? — было мерзко столкнуться с правдой жизни.

Правительница лейнов подмечала, что охраняющие караван чёрные волки при остановках в населённых пунктах пользуются оборотницами, но те не выражали протеста, наоборот, торопились зазвать привлекательных и обеспеченных мужчин к себе. Понятно, что не от хорошей жизни, но запрети она этот разгул — и те же оборотницы сами осудят её. И опять же, холёная охрана вожака не то же самое, что проходящая мимо армия.

— Гор, а много твоих детей растёт вот так же? — Аня показала рукой на стоящих на обочине черноволосых ребятишек, с завистью провожающих взглядом караван.

Ответа она не услышала, и это её раззадорило:

— Наверное, твои дочери пользуются успехом у проезжающих! Не сомневаюсь, что они красивые и сильные, любой захочет поиметь за кусочек мяса такую волчицу, да не один, с компанией.

— Аня!!!

— А когда проходит армия, так, наверное, и мальчикам достаётся! — выкрикнула она, встав напротив мужа и не отступая перед его почерневшими глазами и рыком.

Они стояли точь-в-точь как два барана перед сражением. Оба набычились, и готовы были схватиться не на жизнь, насмерть!

— Почему с тобой так тяжело? — выдохнул он.

— Что?! Я виновата в том, что ты, не подумав, сеял своё семя повсюду? Или что численность твоего населения увеличивается через унижение, а не по любви? Откуда взяться достатку у твоих волков, если рождаются никому не нужные щенки, и к ним присматриваются только тогда, когда они выжили и подросли, чтобы работать?

— Аня, ты не понимаешь!

— Всё я понимаю, — неожиданно стихла любимая, — но сейчас ты не ведёшь за собой армию возбуждённых волков, и можно же попробовать жить по-другому!

— Ты же видела, самки не против.

— Кто-то не против, кто-то вынужден, а кого-то приговорили деревней встать у дороги и улыбаться. Это всё надо прекратить.

— Я не буду запрещать своим волкам…

Аня хищно подобралась к Гору и прошипела:

— Нет твоих волков! Ты сам объявил, что все твои подданные равны. Волки любых мастей, беры… все! Есть самцы, есть самки, и я прошу тебя защитить самок.

— Так не просят, так приказывают, — навис над ней разозлённый Гор.

Аня усмехнулась, погладила его по щеке, по груди и оставила одного, бросив:

— Подумай. Это не мелочь, чтобы отмахнуться и оставить всё по-прежнему.

Аня оставила мужа одного, а сама отправилась побродить, пока была возможность.

Караван остановился возле небольшого селения, и местные оборотни спешили принести хлеб, овощи, мясо, надеясь на хорошую плату. За ними прятались женщины, не зная как поступить: то ли скинуть некрасивую тёплую одежду и покрасоваться зверем, чтобы завлечь богатых волков, то ли скрыться подальше и не испытывать лишний раз судьбу.

Молоденькие волчицы верили, что в них разглядят единственных и неповторимых, волновались, выискивали взглядом кого покрасивее, а женщины больше обращали внимание на спокойный нрав и щедрость. Хотя что тут можно увидеть за время короткой стоянки?

Гор едва удержал себя, чтобы не побежать за Аней. Невыносимо ощущать, что она его разлюбила и разочарована в нём! Он так схватил себя за грудь, что чуть не вырвал себе сердце.

«Она что, думает, что всё просто? Приказал — и всё?» — кипело в нём.

«Почему именно сейчас, при столь сложных обстоятельствах ей вдруг понадобилось решать этот вопрос?!»

Хотелось выть, подогреть в себе сердитость на неё, но разве она не права? А что, если те волчицы, которых он даже не помнит, понесли от него? О, Светила, конечно, это случилось! Почему раньше он мог бы пошутить над этим, а сейчас его бросает в холодный пот?