Во славу русскую

— Будем искать, — сказал я. — Вы понимаете, сейчас вам неблагоразумно выезжать из Вены, и упаси вас Бог обсуждать этот разговор даже с родной мамой и равви…, я хотел сказать — пастором на исповеди.

Студент удалился, не допив пива и не ощущая ни малейшей радости по поводу ожидаемого предприятия.

— Иссак, он мне не нравится. Рассеян, труслив.

— Таки да! Дадим объявление в газету «Абенд Вин»: нужен электрический специалист в роли подельника на ограбление банка.

— Вы правы, выбор невелик. Пусть работает, но глаз с него не спускать. А как вы найдёте эти…

— Гальванические проводники, — Соломон щегольнул знанием новомодных словечек. — Поверьте, с открытия банков никто не роет канав. Стало быть, протягивают их по старым ходам, канализационным и водопроводным. Поищем, это не Грааль.

Подготовка затянулась, но, тем не менее, день Х наступил. Я выбрал самый дерзкий способ обеспечить alibi — назначил начало на позднее время и отправился на спектакль, ангажировав Fremden-Loge, почётную ложу для высоких иностранных гостей. Театр Ан дер Вин, шикарное сооружение в стиле ампир, в честь бессмертной оперы Моцарта имел специальный вход, названный «Ворота Папагено», по имени персонажа «Волшебной флейты».

Прибыв туда загодя, я поприветствовав немногочисленных венских знакомых, чинно занял место в ложе. Позади неё находилась небольшая комнатка, обставленная диванчиками, где дожидался двойник. Ему как раз наносили на физиономию последние штрихи. Слабое место в плане — слишком многие вовлечены. Однако ничего не поделать, гримёр и его жертва не могут не знать персону, что предстоит изображать.

Исчезнуть из театра пришлось, едва зазвучал оркестр, а жаль — когда ещё выберусь. В толчее фиакров, кабриолетов и монументальных карет я забрался в скромную крытую повозку, тотчас направившуюся к Хауптштрассе. Двойнику предстояло досмотреть первое действие практически до конца и под звуки флейты, отпугнувшей мавра Моностатоса, покинть ложу; на площади у Ан дер Вин долго ждать карету, чтобы в поле зрения филёров попасть наверняка, потом неторопливо ехать ко мне домой. Пусть думают шпики: в зрелом возрасте мигрень — нередкая спутница, не позволила до конца насладиться Моцартом.

Пока на сцене оперы и театральной площади разыгрывались спектакли, возле Шпенглербанка началось особое действо, режиссированное совсем иначе. В давно закрытую дверь замолотили подвесным молотком, грубо и настойчиво, как стучатся люди, имеющие на то полное право.

— Откройте! Жандармерия!

Откинувшаяся створка обнажила бойницу чуть шире ладони. Не то что человеку — кошке пролезть сложно.

— Что вам угодно, герр… — банковский служащий не разглядел знаков различия и неучтиво окончил: — Герр жандарм?

— Откройте! Зазвенела «Электришезихерайдсистим».

— Но в банке нет посторонних.

Офицер придвинулся вплотную к окошку, втиснув в него лакированный козырёк и чёрные пышные усы.

— Я и хочу убедиться. Вдруг — вы грабитель. Открывай! Шнелле! Не то буду стрелять и ломать!

Визитёр изрядно перепугал банкира, точно подобрав хамски-командный тон людей, облачённых властью и готовых её применять, сметая преграды. Загремели запоры. Однако за открытой дверью охранник не увидел жандармского эскадрона. В свете газовых фонарей притаились гражданские. Лжеофицер воткнул дуло пистолета в грудь и рявкнул:

— Назад! Пристрелю.

Четверо вооружённых людей могли бы противостоять грабителям. Но кто хочет бросаться на пистолет, радея о хозяйском добре? Вдобавок при недвусмысленных звуках налёта верный Ганс повернул рычажок новейшей гальванической аппаратуры, обошедшейся в целое состояние. Можно спокойно ждать подлинных жандармов. И даже изобразить покорность, неторопливо отворить хранилище, позволив разбойникам наполнять мешки. Ждать-то каких десять минут.

Однако налётчики не теряли времени зря. Как только открылся главный сейф, один из гражданских впустил в банк ещё сообщников. Мешки с деньгами и золотом потекли к выходу.

Мы с Соломоном обозревали действия команды из кареты футах в шестидесяти от входа. В тихом проулке было безлюдно и закрыты все ставни. Итальянская кондитерская, две лавки модного платья, шорная мастерская и подобные им предприятия запирают двери задолго до темноты. Естественно, через десять минут конная жандармерия не примчалась. Отрезанный от полицейского участка провод пропустил ток к хитроумному устройству, принесённому туда мадьяром. На устройстве вспыхнула искра меж графитовыми стержнями, давшая сигнал, что злоумышленники вошли в банк. Студент повернул свой рубильник. Посему в отделении брякнул иной колокольчик, бравые стражи порядка прыгнули в седло и понеслись в противоположном направлении — в северную часть города, словно оттуда прозвучал призыв о помощи.

Но в столице империи масса и другой полиции. Едва началась погрузка награбленного, как на улице показалась пара пеших жандармов, заинтересовавшихся странной суетой в позднее время: из здания вышли трое крупных парней и закинули раздувшиеся мешки в повозку.