Во сне и наяву

А птица быстро приближалась, уже и глаза её круглые, глупые видно. Света же так и замерла с поднятой палкой. Двадцать метров, пятнадцать… Девочка удивлялась сама себе, но у неё и тени страха сейчас не было. Она ждала и предвкушала удовольствие, с которым врежет сейчас по этой страшной птичьей башке. Десять метров до птицы, вот-вот всё и случится… И вдруг тупая птица оказалась уж… не такой и тупой. Нет чтобы подлететь к девочке, получить палкой и кинуться с ней в драку. Ничего подобного, марабу вдруг затормозил, захлопав крыльями, и остановился. Постояв так в пяти метрах от Светы, поглядев на смелую девочку круглым глазом, а потом вдруг развернулся и пошёл прочь, покачивая своей головой в такт шага, мол, не очень-то и хотелось. Пошёл не спеша, но на всякий случай поглядывая назад. И этим даже чуть-чуть разочаровал Светлану. Впрочем, она радовалась, радовалась, потому что знала: она победила уродца. Девочка даже засмеялась, опуская палку:

«Иди-иди пока, и не лезь ко мне больше. В следующий раз я уже тебя так не отпущу».

Довольная собой, Света пошла дальше, пока голос не сказал ей:

— Вот, напротив этого места, в ста шагах в парк, и растёт фикус.

Света ещё раз поглядела вслед уходящему марабу и свернула к заграждению. Да, за оградой сплошная стена всякой зелёной растительности. И она даже не успела дойти до самой ограды, как из зелёной массы прямо перед ней на забор плюхнулся здоровенный… кузнечик, только без задних ног, но зато с огромными жвалами. Он был длиной с руку девочки, только раза в три жирнее, цвета он был насыщенного коричневого, и так как голова этого мутанта со страшными жвалами через решётку не пролезла, он вытянул в сторону Светланы метровую коленчатую лапу, усеянную страшными и острыми крючьями.

От неожиданности девочка отпрянула, от отвращения к кузнечику поморщилась, но в ней ещё жил дух победы над марабу, и она, сжав свою жабью палку покрепче, отбила ею колючую лапу, а после загнала острый её конец прямо таракану в грудь, в самую серёдку, в место, откуда у него вырастали лапы. Загнала с хрустом, и даже уже не морщилась. Ещё тараканов она не боялась! Уродец, провисев пару секунд на ограде, соскользнул с палки и свалился вниз.

— Прекрасная работа! — услышала Светлана привычный спокойный голос. — Кажется, вы начинаете обживаться в Истоках.

Да. Светлана и сама так думала.

— Но сейчас было бы благоразумно вернуться к себе. Или временно отступить к полям мха, — продолжал Лю.

Света и сама так думала — ещё до того, как она расправилась с тараканом, она видела, что с севера, от жабьего холма, в её сторону тащатся две медузы.

В прошлый раз она забыла про это. Но теперь, вернувшись в депошку и заперев на засов дверь, девочка скинула куртку, поглядела в окно и, убедившись, что никого на улице нет, достала из рюкзака новую майку и при помощи ножа вырезала из неё небольшой кусочек ткани пять на пять сантиметров, достала узелок с монетами, из него вытащила золотой. «Десять рублей 1904 г.». Она спрятала остальные монеты обратно, а эту завернула в вырезанный из майки лоскуток. И уже этот маленький свёрточек спрятала, как в прошлый раз, за щёку. Она вдруг подумала, что раны на щеке и десне очень быстро зажили. Это было удивительно. А ещё она потрогала щёку, из которой недавно хирург вытащил какую-то личинку. Но даже места вскрытия не смогла нащупать. Она даже на другой щеке поискала, думала, что перепутала щёки. Но и там не было ничего, что напоминало бы ей про жука-могильщика. Как следует обдумать это она не успела.

Зонт был сломан, он, конечно же, был стар, но ещё мог хоть как-то защищать её от дождя. Правда, как только она вышла из парадной, дождь прекратился. Отлично, а то бежать с зонтом было неудобно. Девочка свернула в арку и сразу перешла на лёгкий разминочный бег. Ну и, конечно же, почти сразу почувствовала, как промок её левый кроссовок. Когда отводила братьев в садик, то смогла не промочить ног, а тут… Осень. Ей и впрямь нужна была новая обувь. И новые треники. И новая куртка. А может быть, даже и туфли с юбкой, она лет сто уже не носила юбки. И колготок целых у неё не было. Она ещё не добежала до детской площадки, а второй кроссовок уже тоже промок. Ну, и ладно. Света чуть ускорилась, на ходу пробуя языком рваную ранку во рту. Теперь она перенесла монетку со значительно меньшим ущербом; да, повреждение было, но на этот раз всё обошлось без кровавых фонтанов изо рта. А монетка — вот она. Света уже посмотрела цены. Одно это уже вдохновляло девочку, на одном из московских сайтов такую же предлагали за сто восемьдесят тысяч рублей! Сто! Восемьдесят! Тысяч! Да пусть у неё какой-нибудь ненормальный купит хоть за сто шестьдесят. Она бы сразу согласилась. Главное, пока никому не говорить об этой монетке, особенно Пахому. Она не хотела снова буцкать какого-то барыгу. Уж лучше найти кого-то с паспортом и выставить монету на аукцион, как он там называется? «Конрос», кажется. Вот только кого? У кого из её знакомых, кроме папы, есть паспорт?

— Фома-а! — услышала она сзади. — Погодь, Фома!