Во сне и наяву

— Серёжа? Здорово, это я. Ага… Ага… Слушай, ты сейчас на работе? Ага… Хорошо. Слушай, пришлю к тебе одну деву, прыщ у неё… Поглядишь? Ага… Без очереди? Ага… Операция. Понял, сейчас прибежит, она быстрая, — поп закончил разговор и спрятал телефон в карман. — Значит так, беги быстро в пятьдесят первую поликлинику, там сейчас принимает в двести тридцать шестом кабинете хирург Вязьмикин. Он молодой, но руки у него золотые. Там бабки будут сидеть, так ты очередь не занимай, иди без очереди, они все пенсионерки, им всё равно делать нечего, как у врачей сидеть. Вот он тебя поглядит. Беги сейчас, у него через час операции начнутся.

Да, да, Света кивала головой: сейчас же побегу, вот только:

— А где эта полпикника?

— Проспект Космонавтов, через дорогу от «Окея», — подсказал ей один из молодых священников.

На входе медсестра меряет у всех температуру и напоминает:

— Макси, перчатки, бахилы. Не забываем.

Народу толпа, от пандемии, наверное, тут такое столпотворение. Очереди в регистратуру, но это всё девочке не нужно. Она узнаёт, где кабинет двести тридцать шесть. Бежит на второй этаж, ей нравится, что сегодня нет нужды ждать в очередях. Девочке кажется, что она особенная, раз её примут без очереди. Бабки у кабинета даже возмутиться не успели, когда она проскользнула за дверь.

— Так, значит, давим прыщи на лице? — говорит с укоризной Сергей Владимирович Вязьмикин, осматривая её щёку. — Мама вам не говорила, что этого нельзя делать?

Сам он молод, у него дурацкая шапочка, вроде и медицинская, но с какими-то машинками, совсем не похож на врача. На руках у него перчатки, и он начинает сжимать прыщ. И спрашивает:

— Вы ещё несовершеннолетняя?

— Что? — не понимает Света.

— Состоите на учёте в детской поликлинике?

— А, да. В детской.

— Значит, карточки вашей у нас нет?

— Нет, я тут в первый раз.

— Ясно, — хирург наконец перестаёт мять ей лицо, садится на стул в задумчивости и говорит, чуть подождав: — Вообще-то вас нужно в челюстно-лицевую…

Тут Света заволновалась — неужели он отошлёт её куда-нибудь? Но тут Вязьмикин продолжает:

— Хорошо, вроде ничего там сложного нет, надеюсь, что в мышцу он не ушёл, — он встаёт, ещё раз смотрит щёку девочки. — Да нет, вот он весь, вправо и вниз идёт, — и кричит в другую комнату: — Раиса Андреевна, первый набор инструмента и обезболивающее приготовьте, пожалуйста, — и снова Свете: — Не волнуйтесь, всё сейчас починим и даже шрама постараемся не оставить.

А девочка зря боялась. Самой болезненной частью операции оказался укол, который ей в щёку сделала немолодая медсестра. И всё, дальше она вообще ничего не чувствовала. Хирург с одной стороны стола, медсестра с другой, свет в глаз, медицинские запахи, теплые руки.

— Так, не шевелись, буду вскрывать! Тэкс… Ого, сколько гноя! Почему сразу не пришла? Чего тянула?

«Сказать ему, что я пришла сразу? Что и трёх часов не прошло, как меня туда укусил мерзкий жук?»

— Температура была? — продолжает хирург.

— У-у, — мычит Светлана, не открывая рта. Это значит: «Нет».

— Барышня, это не шутки, нельзя запускать нагноения, особенно на лице, — продолжает хирург.

— Дренаж готовить? — спрашивает медсестра, тоже разглядывая рану на лице девочки.

— Пока обойдёмся, я вроде всё здесь вычистил, сейчас ещё вот этот канал вниз почищу и промою всё…

Эти добрые люди продолжали копаться в её лице, а она лежала и видела над собой одним глазом — второй она зажмурила — дурацкую шапочку в маленьких скорых помощах. И слушала, как Вязьмикин ей рассказывал:

— Ну, ничего страшного, хотя канал глубокий… Вот. Так… А это что? Ого! Интересно. Так как вы, девушка, заработали этот фурункул? Раиса Андреевна, а ну-ка пинцетик мне…

Звякают стальные инструменты, которые он бросает в железную чашку. Теперь Светлана слышала в его голосе неподдельный интерес и даже удивление. Что же он там у неё такое увидел?

— Раиса Андреевна, видите, что тащу?

— Не вижу. За очками лезть надо… А что там? Стержень?

— Да если бы! Тут вон какая забавная… вещь…

Он замолчал, продолжая с интересом копаться в щеке Светланы, а она лежит и терпеливо ждёт, ей очень интересно, что же врач там нашёл, а он, кажется, закончил, остановился и потом произнёс:

— Ладно, вроде сделали, канал глубокий, гноя было много, я всё почистил, но шить не буду, не хочу, чтобы затяжка на лице осталась. Залеплю вам рану лентой. А вы мне скажите, вы недавно за границей были? Были в тёплых странах?

А Света лежит и не понимает, почему он это у неё спрашивает. А врач не отстаёт, заканчивает дело, клеит ей на лицо какой-то пластырь и повторяет вопрос:

— Ну так что, в Таиланде были? Вон вы какая загорелая, даже краснота от загара не спала ещё.

«В Таиланде? — она теперь уже сидит, а не лежит. — Вот что ему сказать? Сказать, что она во снах бывает в… как его там называет Лю, в Истоке? А там солнце свирепое, там и загорела».

Но вместо этого девочка просто говорит:

— Я нигде не была в тёплых странах… Ну, в этом году точно. А что?