Во сне и наяву

Конечно, я повела себя по-свински, ни разу не навестив ее, не написав хотя бы коротенькой прощальной записки. Впрочем, я обошлась не лучшим образом не только с Анфисой, но и с другими преподавателями, в частности с Германом Львовичем. Тот, узнав, что я еду поступать в швейное училище, едва не заработал сердечный приступ. Я ничего не стала объяснять ему, просто малодушно удрала из класса, оставив несчастного математика в полном недоумении и шоке.

– Значит, так, – деловито говорила Жанна, снуя взад-вперед по комнатенке, – продукты будешь класть в холодильник. Следи за тем, чтобы вовремя меняли постельное белье, и, главное, не забывай каждое утро делать упражнения. А то спина может заболеть снова.

Я кивала и рассеянно глядела перед собой.

Поздно вечером Жанна уехала. Я вскипятила на общей кухне чайник, выпила чаю с булкой и колбасой, задернула линялые ситцевые шторки и улеглась в постель.

Сон не шел. Сознание собственной свободы опьяняло не хуже Светкиного коньяка. Неужели завтра я проснусь по будильнику, а не от того, что кто-то стучит в дверь моей комнаты? Неужели я смогу выходить на улицу, бродить по городу, заглядывать в любые магазины – и при этом не отчитываться за каждый шаг?

Мысль, что за стенами общежития я увижу Москву, многоэтажные дома, автомобили, а не интернатскую ограду и лес, приводила меня в восторг.

А самое главное, я твердо знала, что завтра или в крайнем случае послезавтра смогу повидать Толика! Перед самым отъездом я украдкой раздобыла его адрес, пробравшись в архив, где хранились личные дела.

Толик жил на другом конце Москвы, но это меня нисколько не смущало. Я твердо решила на этот раз обойтись без слез и истерик, внушить, что не собираюсь вешаться ему на шею, а просто хочу иметь возможность приезжать к нему хотя бы изредка. И пусть все остается так, как было у нас в интернате.

Убаюканная этими сладкими грезами, я незаметно для себя заснула.

3

Меня разбудило яркое солнце, нещадно жарившее сквозь ветхую материю штор. За стеной громко играл магнитофон, слышались чьи-то веселые голоса.

Я вскочила с кровати, дождалась очереди в душ, выполнила лечебную гимнастику и позавтракала чаем с сухарями. Если полностью следовать инструкциям Жанны, нужно было сварить себе гречневую кашу, но я решила сегодня обойтись без этого.

Подкрепившись, я вытряхнула на кровать весь свой не слишком обширный гардероб и принялась придирчиво осматривать каждую вещь.

Мне хотелось предстать перед Толиком в самом привлекательном и сексуальном виде, какой только возможен. Я отбраковала кучу шмоток, пока наконец не остановилась на короткой джинсовой юбке и легкой маечке цвета морской волны.

Нарядившись, я подошла к запыленному, покрытому сальными отпечатками пальцев, зеркалу. Впечатление было вполне сносным.

Юбка открывала ноги значительно выше колен, майка туго обтягивала грудь и здорово гармонировала с цветом моих глаз. Я слегка подкрасила ресницы, провела по губам блеском, расчесала волосы и распустила их по плечам. Потом надела светлые босоножки на небольшой танкетке и вдела в уши Светкины «гвоздики».

Мне показалось, что на вид мне можно дать все шестнадцать, если не семнадцать. Лицо у меня было серьезным, взгляд глубоким и чуть-чуть печальным. Одним словом, не пустышка какая-нибудь, а женщина с прошлым.

Довольная собой, я подхватила малюсенький заплечный рюкзачок, подаренный Жанной на память, и выпорхнула из общежития.

Улица встретила меня шумом и суетой. Звенели трамваи, визжали тормоза, оглушительно пела сигнализация на автомобилях.

Сперва я немного растерялась, чувствуя себя непривычно в толпе, где каждый спешил по своим делам, но потом мне даже понравилось веселое и бестолковое столпотворение.

Я отыскала остановку, доехала до метро, спустилась по эскалатору и села в поезд. Напротив меня расположилась компания парней чуть постарше, с мольбертами и папками. Один из них, симпатичный, худощавый брюнет, долго, не отрываясь, глядел на меня и затем подмигнул:

– Красотка, айда с нами!

Я улыбнулась краешками губ и покачала головой.

– Я тебя на руках носить буду, – пообещал худощавый. – Ей-богу, не вру. Тебя как зовут?

– Лидия, – неожиданно для себя произнесла я.

Сама не могла понять, почему назвалась именем матери. Мне нравилось играть чужую роль – взрослой, самостоятельной девушки, например студентки какого-нибудь вуза. В глубине души я решила полностью перемениться, стать такой, какой была в своих снах. Имя Василиса не подходило для моего нового имиджа, оно было каким-то детским, слишком мягким, наивным и доверчивым, как и я сама до сегодняшнего дня.

– А я – Александр, – представился брюнет. – Ты учишься, работаешь?

– Учусь.

– Сейчас угадаю где, – проговорил Александр, улыбаясь. – На филфаке! Точно?

Я понятия не имела, что такое филфак, но тем не менее кивнула.

– А мы – художники. – Александр кивнул на друзей. – Пересаживайся поближе.

– Мне и тут неплохо, – проговорила я надменно.