Во сне и наяву

У Ленсовета, у поляны мха, там, где рос несчастный, ободранный до чистого ствола фикус, Лю углядел каких-то существ и рекомендовал Светлане свернуть направо. И девочка свернула на восток, на улицу Типанова. Она дважды проходила рядом, но не замечала, что все дома тут были целыми. Половина стекол в окнах и витринах тоже. Даже один из светофоров на пешеходном переходе работал! Светлане здесь нравилось: дома, поребрики, асфальт, целые стекла. Сюда бы еще непрерывный поток машин с проспекта Славы и пешеходов, и почти нормальная петербургская улица вышла бы. Она не чувствовала здесь острой опасности, безнадеги, от которой хотелось плакать.

– Лю, а может, мне поискать себе убежище тут? – спросила девочка, оглядываясь по сторонам и не замедляя при этом шага.

– Мне не кажется это удачным решением, – помедлив чуть больше обычного, ответил Любопытный. – Там, за большим зданием, много чистой воды. – Фонтаны на площади, догадалась Света. – А еще огромная магистраль с большим количеством пищи. – Московский проспект, вспомнила девочка. – Это локация с высокой конкуренцией различных групп существ, не думаю, что вы готовы к конкуренции подобного рода.

Почти всегда Лю оказывается прав. И Света не спорит с ним. И без происшествий добегает до перекрестка Типанова и Гагарина. А там, как всегда, без долгих прелюдий Любопытный произнес в свой манере:

– На сегодня мой ресурс исчерпан, я оставляю вас, человек Светлана-Света.

– Что, уже? – воскликнула девочка.

До убежища было недалеко, но она боялась встретить где-нибудь по дороге Аглаю, думала, что Лю предупредит о ее появлении. Но голос в этот день больше с ней не разговаривал.

Картина, открывшаяся перед ней, когда девочка свернула на проспект Гагарина, поразила. Снова развалины по левую руку, ломаный асфальт, битый кирпич. Прямо холмы из кирпича и бетона. Они тут даже поросли разной растительностью. И местной, и нормальной. Она остановилась. Неприятные места. На любом таком холме, бывшем когда-то домом, может притаиться опасность. Муходед, например, какой-нибудь.

Бульвар, что раскинулся вдоль почти всего проспекта, там, в ее мире, засажен деревьями, клумбами и красивыми кустами, а тут… насколько хватало взгляда, зарос серебристым мхом, как мехом. Среди мха попадались странные черные деревья. И этот мох просто сиял на ярком солнце, отливая зеленью. Вдалеке, набрав высоту, парили три перламутровые медузы. Синее небо, белое солнце, серебряная равнина, парящие в небе медузы. Если, конечно, не смотреть на развалины сбоку, тут было на удивление красиво.

Полминуты удовольствия и восхищения, и, осмотревшись, девочка пошла быстрым шагом на север. К своему убежищу. Теперь, без Любопытного, ей нужно быть настороже. Впрочем, это только издали медузы кажутся такими красивыми, да и прекрасный мох… Ну да, только дай ему шанс.

Она сразу заметила его. Противный марабу стоял неподвижно у поребрика, опять прикидывался столбом. Нет, Свету он уже не проведет. Их разделяла поляна мха шириной в бульвар. Светлана хорошо помнила, что марабу на дистанции отстанет, сдуется, но вот рывок у того, что бежал за ней, был неплохой. Надо с ним внимательней. Вот и думай, как лучше двигаться, – или по краю развалин, откуда может кто-то выскочить, или поближе к проспекту, где стоит этот «столб». Все-таки видимая опасность лучше, чем вероятная. Девочка побежала по самому краю мха, лишь бы быть подальше от развалин, да и к тому же там, на мягком грунте, башмаки почти не слышны. Не то что на остатках асфальта и битых камнях. Марабу ее не заметил, и Света продолжила свой путь. И теперь она поняла, что не зря человек, чьи вещи она нашла, носил с собой воду в старой грязной бутылке. Жара, куртка, рюкзак, бег, палка в руке. Девочке было непросто, даже несмотря на ее тренированность. На проспекте, чуть дальше, еще один столб. На этот раз марабу притаился на другой стороне проезжей части. Понятно. Они охотятся на дороге, на открытых пространствах из засады. Этот был не опасен – далеко. Она перебежала небольшую улицу Авиационную, в том месте, где раньше был перекресток. Пошла дальше осторожнее, до ее убежища оставалось несколько сотен метров. По правую руку от нее находилось маленькое одноэтажное здание. Конечная остановка трамваев, или, как ее еще называли, «депошка». Депошка была на удивление в хорошем состоянии, стены чистые, стекла больших окон целы, закрыты изнутри пластиковыми раздвижными жалюзи и в пыли, то, что две старые березы росли рядом, говорило: тут все тихо. Вот только железная дверь чуть приоткрыта. Впрочем, вряд ли кто мог прятаться внутри, ведь депошка стояла почти посреди серебряного поля, мох которого был ярким, густым, насыщенным. Разве что птица туда могла забраться.