Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

Карцер это холодная, сырая клетка в подвале старинного барского дома. Каменные стены, каменный пол, каменный сводчатый потолок, с которого в одном углу беспрерывно капала вода. Дверь с «волчком», обитая железом, напротив двери — голый топчан, а над дверью— лампочка, прикрытая проволочной сеткой. Лампочка горела круглые сутки, и, хотя была она маломощная, тусклая, едва освещала помещение, свет ее давил на глаза и мешал спать. А спать было положено на голом топчане, без одеяла и только ночью. Днем вообще нельзя ложиться. Но самое страшное в карцере — крысы. Они свободно шныряли по полу, не обращая внимания ни на свет, ни на Андрея, длинные хвосты волочились за ними и, казалось, шуршали. Когда приносили еду — один раз в день, — крысы щерились и злыми маленькими глазками следили за Андреем, готовые напасть на него, и поэтому он ел стоя…

* * *

Здесь я вынужден нарушить чистоту жанра.

Несколько дней назад по телевидению была передача о детском приемнике-распределителе, о том, в каких условиях там содержатся дети, вовсе не обязательно малолетние правонарушители. Видеть этих и без того обездоленных, несчастных детей, слушать их рассказы, как издеваются над ними старшие ребята и взрослые работники приемника, было жутко. Не хотелось всему этому верить. И правда, спустя еще несколько дней в газете появилось «открытое письмо» высокого милицейского начальника, который опровергал все, что показывали и рассказывали по телевидению.

Не знаю, кто тут прав, судить не берусь, потому что знаком с подобными учреждениями военных и первых послевоенных лет, а с тех давних пор многое изменилось (должно было измениться) в лучшую сторону. Все-таки мы живем в цивилизованном, просвещенном обществе. Однако и телевизионная передача, и «открытое письмо» в газете заставили меня задуматься…

Всем известно, что карцеры (штрафные изоляторы — ШИЗО, гауптвахты и проч.) существуют и поныне в колониях, в детских исправительных учреждениях, в армии, в так называемых лечебно-трудовых профилакториях. И вот тут возникает непростой вопрос: насколько законна система таких наказаний, насколько она законна в принципе?..

Давайте разберемся.

Признать человека виновным в совершении преступления может только суд, и только суд — никто больше — имеет законное право лишить человека свободы на определенный, в зависимости от уголовно наказуемого деяния, срок. Но ведь пребывание в том же карцере или на гауптвахте, в сущности, есть лишение свободы! Пусть относительной, урезанной судом либо присягой, но все же свободы. К тому же условия существования в карцере, например, не идут ни в какое сравнение даже с условиями существования в колонии особого режима. Тут речь уже идет не только о лишении и без того урезанной свободы, но также о лишении права на пищу. А карцеры, между прочим, есть и в следственных изоляторах (нынче тюрьму стараются не называть тюрьмой), где люди находятся и вовсе до суда, то есть эти люди еще не признаны по закону виновными в совершении преступления, а попадая в карцер, как бы вторично лишаются свободы и всех прав. Увы, заведения эти, какими бы словами их ни называли, имеются и в детских колониях, и в специальных ПТУ, и в приемниках-распределителях.

Меня, как и любого полностью свободного гражданина, отправить на несколько суток в заключение не может и сам министр внутренних дел, и даже сам Генеральный прокурор— только суд, хотя бы и формальный. А вот малолетнего правонарушителя, находящегося в ОПТУ, безнадзорного мальчишку, сбежавшего от деспота отца и оказавшегося в приемнике, солдата, выполняющего свой священный гражданский долг, почему-то имеет право отправить в карцер, на гауптвахту едва ли не любой работник перечисленных учреждений или прапорщик. Не говоря уже о тех, кто отбывает наказание, отмеренное судом. В этом случае вообще все просто. А ведь тот же карцер (пусть ШИЗО, какая разница) — это не что иное, как тюрьма в тюрьме, но с более жестким режимом. И не надо забывать, что пребывание в ШИЗО автоматически лишает заключенного возможности досрочно освободиться, что предусмотрено некоторыми статьями Уголовного кодекса. В реальной жизни получается, что какой-нибудь надзиратель-воспитатель берет на себя функции народного суда! Все без исключения функции: он и обвинитель, и судья, и… народные заседатели. (А мы еще рассуждаем о суде присяжных!) При всем при том далеко не всегда отправляют в карцер за грубое нарушение режима. Бывает достаточно непочтительно ответить тому же надзирателю, не «уважить» его, а то и просто не понравиться ему. Поистине, была бы шея, а хомут найдется.

Убежден, что и в армии (возможно, тем более в армии) наказание в виде ареста является также незаконным. Ибо солдата никто не лишал гражданских прав и свобод, почему же это позволительно прапорщику?..