Во тьме безлунной ночи

Старый год провожая.

* * *

В небе такая луна,

Словно дерево спилено под корень:

Белеется свежий срез.

* * *

Желтый лист плывет.

У какого берега, цикада,

Вдруг проснешься ты?

* * *

Все выбелил утренний снег.

Одна примета для взора —

Стрелки лука в саду.

* * *

Как разлилась река!

Цапля бредет на коротких ножках,

По колено в воде.

* * *

Тихая лунная ночь…

Слышно, как в глубине каштана

Ядрышко гложет червяк.

* * *

Богачи лакомятся вкусным мясом, могучие воины довольствуются листьями и кореньями сурепки. А я – я просто-напросто бедняк

Снежное утро,

Сушеную рыбу глодать одному —

Вот моя участь.

* * *

Видно, кукушку к себе

Манят колосья в поле:

Машут, словно ковыль…[11]

* * *

Девять лет я вел бедственную жизнь в городе и наконец переехал в предместье Фукагава. Мудро сказал в старину один человек: «Столица Чанъань – издревле средоточие славы и богатства, но трудно в ней прожить тому, у кого нет денег». Я тоже так думаю, ибо я – нищий

Шатая дощатую дверь,

Сметает к ней листья с чайных кустов

Зимний холодный вихрь.

* * *

Надпись на картине

Единственное украшенье —

Ветка цветов мукугэ́[12] в волосах.

Голый крестьянский мальчик.

* * *

Что глупей темноты!

Хотел светлячка поймать я —

И напоролся на шип.

* * *

Во тьме безлунной ночи

Лисица стелется по земле,

Крадется к спелой дыне.

* * *

Все в мире быстротечно!

Дым убегает от свечи,

Изодран ветхий полог.

* * *

Юной красавице

Мелькнула на миг…

В красоте своей нерасцветшей —

Лик вечерней луны.

* * *

Мой друг Рика прислал мне в подарок саженцы банановой пальмы

Бананы я посадил.

О молодой побег тростника,

Впервые тебе я не рад!

* * *

Кишат в морской траве

Прозрачные мальки… Поймаешь —

Растают без следа.[13]

* * *

Росинки на горных розах.[14]

Как печальны лица сейчас

У цветов полевой сурепки!

* * *

Весной собирают чайный лист

Все листья сорвали сборщицы…

Откуда им знать, что для чайных кустов

Они – словно ветер осени!

* * *

В хижине, крытой тростником

Как стонет от ветра банан,

Как падают капли в кадку,

Я слышу всю ночь напролет.

* * *

Печалюсь, глядя на луну, печалюсь; думая о своей судьбе; печалюсь о том, что я такой неумелый! Но никто не спросит меня: отчего ты печален? И мне, одинокому, становится еще грустнее

Печалью своей дух просвети!

Пой тихую песню за чашкой похлебки,

О ты, «печальник луны»!

* * *

В день высокого прилива

Рукава землею запачканы.

«Ловцы улиток» весь день по полям

Бродят, бродят без роздыха.

* * *

Зимней ночью в предместье Фукагава

Весла хлещут по ледяным волнам.

Сердце стынет во мне.

Ночь – и слезы.

* * *

Ночной халат так тяжел.

Чудится мне, в дальнем царстве У[15]

С неба сыплется снег…

* * *

Старик Ду Фу[16]

Вихрь поднимая своей бородой,

Стонешь, что поздняя осень настала…

«О, кто на свет породил тебя?»

* * *

Зимой покупаю кувшин питьевой воды

Зимой горька вода со льдом!

«Но крысе водяной немного надо…»[17]

Чуть-чуть я горло увлажнил.

* * *

Ответ ученику[18]

А я – человек простой!

Только вьюнок расцветает,

Ем свой утренний рис.

* * *

Где же ты, кукушка?

Вспомни, сливы начали цвести,

Лишь весна дохнула.

* * *

Ива склонилась и спит,

И кажется мне, соловей на ветке —

Это ее душа.

* * *

В печали сильнее почувствуешь, что вино – великий мудрец; в нищете впервые познаешь, что деньги – божество

Пируют в дни расцвета вишен.

Но мутное вино мое бело,[19]

Но с шелухою рис мой черный.

* * *

Топ-топ – лошадка моя.

Вижу себя на картине —

В просторе летних лугов.

* * *

В хижине, отстроенной после пожара

Слушаю, как градины стучат.

Лишь один я здесь не изменился,

Словно этот старый дуб.

* * *

Далекий зов кукушки

Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни

Перевелись поэты.

* * *

Первая проба кисти в году

Настал новогодний праздник.

Но я печален… На память мне

Приходит глухая осень.

* * *

Стихи в память поэта Сэмпу

К тебе на могилу принес

Не лотоса листья святые —

Пучок полевой травы.

* * *