Во тьму

– Мы думали, что не сможем оправдаться за то, что опоздали на битву. Но когда мы сообщим об этой станции и о том, что, захватив ее, мы унизили джедаев, – мы попадем к нему в милость. Лучшие рейды, лучшее положение внутри бури… все станет нашим.

«Дренгиры считают, что благодаря этой станции смогут сеять хаос в Галактике, – подумал Рит. – Нигилы тоже так считают.

А значит, если кому-то эта станция и должна достаться, то только Республике…

Но, может, лучше пусть она не достанется никому».

* * *

Когда Комак уже почти отчаялся отыскать путь среди завалов, впереди забрезжил свет, и он увидел зазор как раз достаточной ширины, чтобы переправить Деза на кольцо шлюзов.

Дез попытался пролезть сам, но его движения все еще оставались медлительными и неуклюжими. Комаку пришлось помогать ему ползти сантиметр за сантиметром, а в конце практически тащить на себе. Что же дренгиры с ним сделали? Какой отравляющий эффект имели их токсины? Дез начинал поправляться… или медленно действующий яд продолжал распространяться по организму, разрушая его изнутри?

– Мы пришли, гляди. – Комак повернул Деза, чтобы тот мог увидеть впереди вход в «Посудину». – Мы уже на месте.

– Дренгиры…

– Нет, нет, – сказал Комак, надеясь, что до Деза дойдет. – Их больше нет. Они тебе уже ничего не сделают.

В то время как Комак торопливо зашагал к люку «Посудины», таща за собой Деза, внимание его привлекла какая-то большая тень вдалеке – она была темнее других теней, но мелькнула лишь на мгновение. В следующую секунду он уже ничего не видел. Но тень смахивала на… нет, этого не могло быть…

Комак пробормотал:

– Жеод?

* * *

Запах дыма преследовал Аффи. Казалось, он въелся в ее одежду, волосы, даже в кожу. Девушка с ностальгией вспоминала ту неимоверную ванну в шикарном номере Сковер на Корусанте…

Но эта ностальгия вызывала дискомфорт, потому что отсюда было недалеко до тоски по самой Сковер. Забираясь обратно в нутро амаксинской станции, Аффи не могла себе позволить об этом думать. Преданность в отношении Сковер не могла сосуществовать с незаконными практиками, из которых, по-видимому, в значительной мере вырастало благополучие «Гильдии Байн». Любовь к приемной матери конфликтовала с любовью к матери биологической, которой не стало много лет назад.

«Она поймет, насколько без этого лучше, – убеждала себя Аффи, ползя по туннелю. – Она будет счастливее, зная, что пилоты в безопасности. Мне не надо будет ничего передавать властям, достаточно будет показать ей доказательства, и она отступится. Я преподам ей урок самым гуманным способом».

Следующим местом осмотра в списке Аффи была гравитационная матрица. Она располагалась очень высоко – возле самой верхушки сферы. Ползанье закончилось, пришло время карабкаться.

Когда Аффи отыскала служебную трубу, которая вела наверх, у нее сжалось сердце. Труба была узкой и более обветшалой, чем большинство других участков станции; в одном лишь конусе светового стержня было видно, что кое-где отсутствуют защитные панели и проводка торчит наружу. Других источников света в трубе не было, так что лезть наверх предстояло в темноте. А сквозь дыры и щели в стенах проросли лианы, оплетя ступеньки лестницы. От этого ступеньки наверняка были скользкими, но Аффи сказала себе, что труба слишком узкая и упасть она физически не сможет. 8-T были чем-то заняты, и то хлеб.

Она начала карабкаться наверх, привязав стержень к поясу, так что луч бил вверх; но вместо того чтобы подсвечивать путь, он раскачивался туда-сюда, отбрасывая зловещие, колышущиеся тени. Лианы на лестнице оказались даже более коварными, чем она думала: при малейшем нажиме из них брызгал сок, который стекал по ступенькам и ладоням.

К этому времени Аффи уже поняла: как бы узок ни был туннель, в случае чего ей все равно лететь до самого низа. Еще и более вероятно, что она сломает себе что-нибудь.

«Не останавливайся, – сказала она себе и продолжила подниматься, игнорируя дрожь в мускулах. – Надо лезть дальше…»

– Аффи!

Этот гулкий голос так напугал девушку, что она чуть не разжала руки. Ругнувшись сквозь зубы, Аффи восстановила равновесие и направила луч светового стержня вниз:

– Лиокс, ты что здесь делаешь?

Он просунул голову в люк, и девушка увидела, на какую опасную высоту она забралась.

– Увожу тебя с этой станции. Немедленно.

– Я не закончила.

– Это уже совершенно не важно. Видишь ли, дренгиры хотят эту станцию. Нигилы хотят эту станцию. Республика, полагаю, захочет тоже, когда узнает о ней, а если нет, то они разнесут ее в пыль. В любом случае это местечко больше не территория «Гильдии Байн». Даже если Республика не тронет станцию, Сковер уже никоим образом не сможет ее использовать. Шифр, не шифр – пилотов уже ничем сюда не заманишь.

Аффи должна была бы почувствовать облегчение, но не могла.

– Этого недостаточно.

– Почему?

Она проигнорировала вопрос:

– Мне надо наверх.

– Ты больше не пытаешься спасти других пилотов, – сказал Лиокс. – Будь это так, ты бы уже начала спускаться. Нет, ты пытаешься спасти душу Сковер. Это не твоя работа, Аффи. Сделать это может только она сама.