Во власти греха (ЛП)

– Грир, ты хорошо себя чувствуешь? 

Та кивнула, вперив болевшие глаза в затылок Севу, расположившемуся на два ряда впереди. 

От усилий сохранить самообладание у нее руки затряслись на коленях. 

Когда певица, взяв последнюю ноту, завершила выступление, комната разразилась аплодисментами. 

Дрожа, Грир поднялась на ноги. 

– Извини, Маргарит. Мне нужно немного воздуха. 

– Хочешь, я пойду с… 

– Нет. Я всего на минутку. – Если придется уступить слезам, она не хотела, чтобы сестра стала свидетелем ее слабости. Они только начинали узнавать друг друга. Грир предпочла бы, чтобы Маргарит не знала о ее чувствах к мужчине намного выше по положению, которые приведут разве что к разбитому сердцу. 

Она мельком посмотрела на отца, когда убегала: тот стоял в углу с другими джентльменами, не особенно склонными оценивать музыкальное исполнение вечера. Грир проигнорировала недовольный вид Джека. Она избегала взглядов присутствующих, а тем более взгляда темноволосого, золотоглазого принца, которого вычеркнула из своей жизни. Моргая, чтобы избавиться от жжения в глазах, Грир быстрыми шагами поспешила по паркету к выходу из бального зала,. Подумала, может, отпроситься с вечера и поехать домой – сказать всем, что больна чем-то, например, заразилась от Клео. 

– Грир! 

Грир пискнула, завидев стремительно приближавшегося Сева. 

Она развернулась и ускорила шаг, давая понять, что не хочет его видеть… особенно когда глаза на мокром месте и слезы грозят вот-вот прорваться. 

Севастьян так громко произнес ее имя, будто команду рявкнул. Мельком оглянувшись, Грир заметила, что Сев бежит, и по выражению лица поняла, насколько решительно он настроен ее догнать. 

Она подхватила юбки и сорвалась на бег, не заботясь, как это абсурдно – убегать от принца, словно от какого-нибудь сумасшедшего убийцы. 

Нырнув за угол, она ухватилась за дверную щеколду и неуклюже завозилась с ней, надеясь юркнуть за дверь и спрятаться. 

Только дверь поддалась, Сев настиг беглянку и всем крепким телом прижался сзади. Грир немедленно оказалась в объятьях. Принц больше не был воспоминанием, а вновь стал живым, настоящим мужчиной из плоти и крови. И сейчас он жарко прижимался к ней. 

Сердце взмыло к горлу. Паника боролась с необъяснимой яростью в душе. 

Грир резко обернулась и с оглушительным треском обрушила ладонь на лицо Севастьяна. 

Сев схватил запястье драчуньи, упреждая новый удар, и толкнул ее в комнату. Там их, будто завернув в кокон, поглотила темнота, кромешная и плотная. 

Началась борьба: Сев пытался схватить другую руку Грир, а сама Грир отчаянно молотила по нему в попытке снова ударить посильнее – чтобы он страдал от телесной боли, как она мучилась от боли в своем сердце. 

Рыдания сдавили горло Грир. Сев подтащил ее к себе и зажал руки в ловушке между телами. 

Свободной рукой принц обхватил ее лицо, не позволяя двигаться и вынуждая стоять смирно. Губами он яростно ставил на ней клеймо желания. Жар от прикосновения иссушал Грир, и сопротивляться не оставалось сил. Она с не меньшим рвением поцеловала Севастьяна в ответ. Они беспощадно и требовательно прижимались губами и сталкивались зубами в лихорадочной потребности друг в друге. 

Пульсирующая темнота все сгущалась. Кожа кипела, когда Севастьян касался ее. Он расслабился и освободил хватку. Они словно мысли друг у друга читали: Грир потянула пальчики к брюкам и высвободила его плоть, в то время как Сев уже нырнул руками под ее юбки. 

Затрещала ткань. Панталоны, поняла Грир – но ее это не волновало. 

Воздух едва коснулся обнаженной кожи, как Севастьян пробрался туда и глубоко вошел. 

Грир выгнулась под ним, крича, пока он продолжал доводить ее до исступления. Тела соединялись снова и снова, и в этом яростном соитии вырывались дикие звуки. 

Подхватив руками под попку, Сев поднял Грир выше, чтобы глубже проникнуть в нее. Она охотно подчинилась, встречая каждое его движение, упиваясь, ликуя, взрываясь на миллион частей. 

Сам воздух, казалось, дрожал вокруг, когда Грир судорожно трепетала в его руках. Но это был еще не конец. Сев поменял позу, чтобы она оседлала его. После секунды неловкости Грир, поощренная низкими, гортанными стонами удовольствия Севастьяна, нашла свой ритм. 

Сев обхватил ладонями ее груди через платье и стал потирать соски через тонкий муслин, отчего Грир застонала, ускорила движения и, найдя нужное положение, продолжила скакать на принце из всех сил. 

– Моя, - прошептал Сев так тихо, что она засомневалась, правильно ли расслышала слова за всем шумом от движения тел. 

Когда потрясающие ощущения снова взрывными волнами нахлынули на Грир, распространяясь от лона к каждому нервному окончанию, она закричала в экстазе и обмякла. Повалившись на Сева, она с минуту не могла пошевелить даже пальцем. 

Легкое прикосновение к затылку вернуло ее в сознание. 

Грир отстранилась и слезла с Севастьяна, поправляя юбки. 

– Что же мы натворили? Прямо посреди музыкального вечера у вдовы? Ты сошел с ума и потянул меня за собой!