Во власти любви

– Прости, мой друг, но я не смог сдержаться, – я поднял ворот пиджака и подул на ладони в попытке согреться, хотя это, конечно, не помогло. – Он ненавидит меня и убеждён, что я стою за твоим убийством. По этой причине он приехал в город. За мной. Изначально я был впечатлён его умом и талантами, когда его только привели ко мне, словно я не знаю, кто он такой. Но оказалось, он чертовски глуп, раз поверил во всю эту хрень и решил, что сможет передать меня властям. Он мстит мне за твоё убийство, представляешь?

Я знал, что не дождусь ответа, но всё равно обратился к нему, словно он здесь, напротив меня. Эти разговоры стали такими привычными, что начинались непроизвольно.

– Ты знаешь, я дал ему возможность вернуть Адриану самому, и если бы я захотел, то нашёл бы их раньше. Но её отсутствие в Чикаго было необходимостью, защитной мерой во время бойни, поэтому я доверился ему. Однако сейчас, видя, в каком состоянии моя дочь, не уверен, что поступил правильно, – я потерялся в своих мыслях, думая над тем, всё ли верно я делаю. – Прости, но он облажался. Я запретил ему приближаться к Адриане и пригрозил смертью. Надеюсь, он не идиот. В этот раз я закрыл глаза на его проступок, потому что дал тебе слово, поклялся нашей дружбой, что присмотрю за ним. Но если он повторит свою ошибку, его ничто не спасёт. Я должен защитить семью, которая у меня осталась. И если он решит идти против меня, а не рядом со мной, то никакие чувства и клятвы не помогут твоему сыну избежать последствий, Джованни.

Постояв ещё несколько минут перед могилой с крестом из чёрного гранита, я направился к машине. На сегодня достаточно разговоров с мертвецами.

Я сел в автомобиль и выехал с кладбища, где стал частым гостем.

Быть Капо – значит быть хладнокровным, безэмоциональным, стабильным и сдержанным, чтобы в нужный момент всегда принять правильное решение. Твой разум должен быть ясным, а не заполненным мыслями, отвлекающими тебя от твоих обязанностей. Я ответственен перед своими солдатами, капитанами и каждым членом Каморры. Люди ждут, что я буду скалой для них, их вождём. Никого не волнует, что ты потерял кого-то важного, потому что каждый из них кого-то терял.

Мы привыкли к смертям, нас с детства учили быть палачами и судьями, но нас не научили, как справляться с потерей любимых.

Раньше я с нетерпением возвращался домой к ужину каждый вечер. Там всегда горел свет, разносился запах еды, и уже с улицы я мог сказать, что приготовили сегодня.

Я с трепетом стучал в дверь, зная, что меня встретит моя Маринэ с теплыми объятиями и нежным поцелуем. За столом мы будем обсуждать наш день: Люцио поделится новостями из школы и с тренировок, а Адриана покажет свои рисунки.

Я знал, что после ужина мы все вместе будем сидеть у камина, даже если на улице не та погода, которая бы создала тёплую, уютную обстановку. Я знал, что буду слушать всё, чем моя семья готова была со мной поделиться.

Я всегда рад был слышать их звонкие голоса и смех, который стёр бы все тёмные моменты прошедшего дня, забирая всё самое плохое. А ночью в нашей спальне я бы любил свою Маринэ, поклоняясь ей и благодаря за этот мир, который она мне подарила.

Сегодня я смотрю на дом, в котором не горит свет. Выходя из машины, я чувствую только запах дождя и сырой земли. Поднимаюсь по лестнице к двери, но не стучу – просто вхожу.

Меня встречают гробовая тишина и темнота. Я прохожу в гостиную, но камин не горит. Столовая пуста, как и вычищенная кухня. Всё стоит на своих местах, словно никто сегодня и не готовил, что вполне возможно.

Я снимаю мокрый пиджак и, закинув его на плечо, поднимаюсь на второй этаж, в комнату, где всё ещё висят мои вещи. Однако в ней я больше не сплю. Последний месяц меня мучает бессонница. Я не могу закрыть глаза дольше, чем на пару часов, без кошмаров, поэтому сон благополучно забыт, не говоря уже о полноценном отдыхе на кровати.

В основном мои ночи проходят либо в «Императоре», либо в кабинете. Я довожу себя до изнеможения, работая большую часть времени и упиваясь алкоголем, чтобы просто отключиться часа на два, а потом очнуться и вновь приступить к своим обязанностям, стараясь казаться достойным Капо.

С этим намерением я собирался зайти в комнату, чтобы захватить новую рубашку, и спуститься в кабинет, где проведу остаток ночи. Но, когда подхожу к двери, замечаю приглушённый свет от прикроватной лампы.

Зайдя внутрь, я замираю. Адриана и Люцио, прижавшись друг к другу, спят на кровати. В руках мой сын держит рамку с фотографией Маринэ, что обычно стоит на ящике с моей стороны. Адриана обнимает своего брата, уткнувшись в кудрявые волосы. Её тело укрывает его, защищая от всего мира.

Я иду к любимому креслу Маринэ и падаю в него, не отрывая взгляда от своих детей. Мои глаза горят, и грудь сжимается от этого зрелища. Я смотрю на двух детей, которые ещё вчера были счастливы и не знали печали, а сейчас они разбиты горем.