Во власти речных ведьм

– Олежа! – продолжала плакать Маринка. – У нас чемодан денег. А на ужин плохо прожаренная собачатина. И наша мечта – вилла с морским пляжем – испаряется, как вонючий дым от этого! – Она в сердцах пнула колышек, поддерживающий вертел с сомнительными кусками мяса. – Меня тошнит. Тошнит от этого!! И не говори, что я должна быть стойким бойцом, и что на войне ты и человечиной не брезговал! Я – не ты!!

Олег пытался ее успокоить, приласкать, но она топнула ногой и забилась в дальний угол, куда не доходил свет фонаря.

– Мариш, иди сюда! Иди ко мне. – Он сел на подобие кровати. Рядком сложенные мешки, набитые чем-то неприятно пахнущим и накрытые старым одеялом. – Ну, лапуля, ты мне нужна! – заканючил он, растягивая слова. – И тебе и мне не мешает расслабиться. Ты должна вдохновить меня на новый стратегический план…

– Не в настроении. Не интересует! – отрезала та. – Развлекайся со своей новой куколкой!

Я умудрилась подняться на ноги. Тело плохо слушалось, будто чужое. Но я была так зла, так зла!! Как хотелось пнуть негодяя! Да со всей силы!! А еще совсем близко в деревянном ящике приметила детское одеялко. Мой сын спит там? Посмотреть бы на него хотя бы секундочку…

– Ты куда?! – злобно зарычал Олег. Заметил, гад, мое передвижение. – Хочешь опять пару оплеух получить?! Хотя… – и он сгреб меня и швырнул на мешки. – Давай пропустим церемонии, и пока смерть не разлучит, перейдем сразу к делу. Ведь ты этого так хотела! Столько кошачьих нежностей обещала в переписке!

Одежда слетала, как шелуха с лука. Но плакать я не собиралась! Он думал, что сейчас будет развлекаться с молоденькой девчонкой… Дурак! Я уже была его женой, его куколкой, сейчас разъяренной куколкой!

– Может, руки развяжешь, или боишься? – Мой уверенный и кокетливый тон его немного озадачил. Но он был так уверен в своей мужской силе! Снял веревки…

Вначале я намеревалась его придушить. Как-нибудь извернуться и сделать то же, что он сотворил со мной. Но потом… не знаю, что на меня нашло… Столько страданий. Так было обидно, горько, и вот он. Был зол, но не повел себя, как скотина, начал ласкать. Душой неожиданно опять завладел нетерпеливый трепет в его сильных и страстных, нежных объятиях. Сейчас я тонула в них, и как же я по ним соскучилась! Разум упал на дно нестерпимого желания. Всепоглощающий любовный огонь охватил все мое существо. Хотелось закричать: «Возьми меня, мой муж, мой любимый!» Все равно, если потом он опять раздавит и погубит… Чужое юное и сильное тело слушалось идеально. Мне будет очень стыдно, что я делаю с тобой! Потом… Потом!! Прости, Анжела! Я более опытна, чем ты. Сейчас я королева положения, а ты, Олежа, раб и будешь делать все, что захочу! Моя страсть и грубость удивила и завела его еще больше. Он загорелся, как факел… Весь отдался любви со мной.

– Ну ты даешь, Дашуня, куколка моя! – в истоме простонал Олег, когда уже без сил лег рядышком.

Дашуня! Как он узнал? Но я ликовала!

– Дашуня?!! И что это было?! – Маринка выросла из темноты. Зависла над ним. Ее трясло. Бледное кукольное личико и вовсе все больше зеленело от ярости. Глаза горели проедающей желтизной.

Какая она жалкая! Волосы непонятного цвета, грязные, с прилипшей паутиной и мусором. Ох уж эта затасканная шерстяная кофта! Плачевное зрелище. Она кусает от злости ее за воротник, как голодная моль. А губешки сине-сизые. Вот что значит неумело и рано начать пользоваться косметикой. Я накинула на себя первое, что попалось, его рубашку. Как обычно, впрочем, когда Маринка раньше заставала нас врасплох с Олегом. А она заметила, узнала мой жест и взвилась в крике:

– Это Дашка! Ведьма!! Изводит нас с тобой, Олежа! Мстит! Сгинь, нежить!! А эту девку, – кривой палец, наведясь, задрожал, – удави немедленно!

Олег очнулся. Как был голый, отпрыгнул с мешков подальше от меня, то есть от Анжелы. Его лицо перекосил ужас. Надо же, что-то новенькое! А как же его знаменитая храбрость и «страха нет, там где…». И оправдываться стал, как баба:

– Мариш, ты сама видишь, она теперь речная ведьма! Заморочила. Воспользовалась мной. Из-за неё мы из этого городишки выбраться не можем! Ей-ей, из-за неё!

Заплакал ребенок. Я подскочила к деревянному ящику. Он там, мой сын, мой ненаглядный малыш! Нежно прижала его к себе – сразу успокоился, улыбается!

– Дашка?! – замычал Олег, выпучив напуганные пустые глаза. Пустые!

И вдруг я почувствовала себя свободной от его памяти. Моя страсть к нему сгорела на этих вонючих мешках, вернув покой. Теперь все, что я хотела, – остаться с сыном. Любить, растить его, заботиться. Быть рядом, когда он возмужает, понянчить внуков…

– Мариш? Что делать? – заблеял Олег.

А та заслонила его собой. Зашипела свистящим громким шепотом:

– Уходи, нежить! Не ты сильна, а я-у. Олежа мой!

Я не выдержала и невольно рассмеялась, смотря на эту потасканную драную кошку: