Во власти речных ведьм

Выполните волю мою – наградит судьба детками, ежели нет – являться медведем буду к непокорным отпрыскам». И вензеля – росчерк Ломового, и его печать. А еще Севастьян вспомнил семейную байку про этот колос. Раз увидел у дома Ломовой странную черную женщину. Прогнать ее хотел, а она сказала: «Предупредить должна, несчастье в доме твоем. Сын младшенький с дерева упал. Ветка подломленная ему грудь пробила. Поклянешься дочь мою спасти, я в твоего ребенка помогу обратно жизнь вдохнуть». А тут девка – нянька от дома бежит, рыдает, хозяину в ноги падает. Убился, мол, дитятко, недоглядела. Как ни страшно было помогать ведьме Кривошеевой, Ломовой в сад ее привел. Ярослав уже бездыханный лежал. Земта ему в рану колос медный вставила. Скол ветки из груди в землю вошел и через неё сила земли мальчика оживила. Он глаза открыл, отца-батюшку позвал. Земта колос из раны вытащила. Затянулась она на глазах, будто и не было ничего. Отдала ворожея колос купцу и напомнила: «Слово твое кровью сына скреплено. Как найдется жена, в руке которой колос откроется, так и пророчество сбудется.» От всего, что случилось, купец в перепуге был: «За что мне все это?!» – к ведьме воззвал. Она же спокойно: «Сам знаешь. Попрал ты руками то, что тебе не принадлежит.» Это она о подземной пещере говорила. Наши же молодожены до этого о семейной тайне Ломового не знали. Она в небытие ушла. И так случилось неспроста – пещеру и колос в шкатулке нашли в один и тот же день. Сейчас немного истории. С Ярославом несчастье произошло в семь лет. Он был поздним ребенком. Мать его, жена купца, умерла при родах. А за месяц до несчастья пропал старший сын Ломового, Богумир. Это его Верфавия погубила. Купец уверял, что по ночам сын домой в свою комнату возвращается. А днем он вначале только его голос в пещере стал слышать, а потом и хор других незнакомых. В общем, помутился Ломовой рассудком. Дела и опека над мальчиком перешли к бедному дальнему родственнику. Он в дом к ним переехал. Прошел год, и оказалось, что купец пропал в пещере. Его так и не нашли. В поисках принимали участие только доверенные слуги. Потом от землетрясения, непонятно почему начавшегося, пещеру завалило камнями. Она словно вся заполнилась ими. Завалило пещеру, а вместе с ней и память о ней. Обычную купальню быстро восстановили. Ярославу сказали, что пещера была всего лишь механической иллюзией. Ломовой любил делать всякие большие механические игрушки. Она сломалась – делать нечего. Спросишь, откуда наши молодожены об этом узнали? Тул Земты Кривошеевой напел – тот самый колос! А самое удивительное… – горячо шептала сестренка.

И вдруг нас грубо прервали. Между нами возникла закрытая граница из инструкций о тишине. Семушка провел болевой захват руки, которая ее нагло удерживала.

– Отпустите! – закричал наш коттеджный почтальон, Егор Глухарев. – Если секретничаете, то хоть чуть погромче. Не разобрать ведь! У меня от прислушивания уже голова разболелась…

– Граждане, если кому неинтересно, не держим, – осадил возмутителя спокойствия Севастьян. – Когда перейдем в карстовую пещеру, я требую ото всех тишины в целях вашей же безопасности.

Понятливые граждане дружно закивали головами, как забавная стайка птиц.

– Итак, – спокойно сказала Мишель. Ее голос напевно продолжил экскурсию. – Друзья, обратите внимание, видите, угол прямоугольного помещения купальни срезан. Мы занавесили его раздвижной партьерой. При реставрации, когда были убраны временные стенки душевых и прочих подсобных помещений, рабочие наткнулись на старую кладку. Стена в три кирпича. Монументальная! Вначале ее трогать побоялись, учитывая, что она может поддерживать своды подземной купальни. Но… Севастьян, используя свой профессиональный опыт диггера и кое-какие технические новшества, установил… – Последовала эффектная пауза. – За этой стеной есть еще две, находящиеся на расстоянии друг от друга. Дальше свободное пространство большой площади. Размеры непонятной формы объекта нас поразили. На всякий случай здесь установили колонны, укрепляющие потолок, и аккуратно разобрали кирпичную кладку. За ней оказалось… вот – смотрите, – Мишель дернула шелковый шнур.

Сработал механизм, раздвигающий тяжелые багровые портьеры. Наши взгляды уперлись в пористую серую стенку. До потолка и очень похожа на пчелиные соты.

– За ней такая же вторая, – воодушевленным голосом добавил Севастьян.

Вздохи прошелестели по толпе. Народ не понял, чем нужно восхититься.