Во власти женщины

– Ты будешь ночевать либо в одном из домиков, либо внутри отеля, на ледяной кровати.

На ледяной кровати? Черт возьми.

– Но кто меня согреет? – спросил он низким, чувственным голосом.

Ник почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и решил, что это произошло из-за него, а не из-за зверского холода, царившего в этом богом забытом месте. Ему надо было набраться мужества.

– Я пришлю тебе горничную с дополнительными одеялами, и предупреждаю тебя, Карвальо, что к сотрудницам отеля прикасаться нельзя. Пожалуйста, не вынуждай меня увольнять еще одну девушку.

Ах вот как. Ему не понравилось упоминание о том, что именно из-за него была уволена Петит Ку. Он целое утро безуспешно пытался дозвониться ей, но девушка исчезла.

– В чем дело, Ник? – спросила Пия, и сладкий голосок совсем не сочетался с яростным огнем, вспыхнувшим в ее глазах. – Беспокоишься о своей маленькой подружке?

Боже, она, кажется, читает его мысли. Ника успокаивало лишь понимание того, что она ревнует его. Замечательно.

– Неужели слухи о том, что твоя фирма связана с греческой мафией, сделали тебя такой подозрительной?

Она язвительно рассмеялась:

– Какое богатое воображение у людей. Заверяю тебя, что фирма никогда не была связана с мафией, и тот, кто распускает эти слухи, ответит мне за это, когда я найду его.

– Ответит тебе, а не Зевсу?

– И Зевсу, конечно, тоже. А если ты думаешь, что я злая, значит, ты еще ничего не понял.

– Злая? Ты просто сладкая кошечка, bonita.

– Если будешь приставать ко мне, ты почувствуешь мои когти, – процедила она сквозь зубы.

Ник усмехнулся:

– Обещания, обещания…

Двери особняка открылись перед ними, и Пия мгновенно преобразилась. На лице ее засияла улыбка, как у маленькой девочки, проснувшейся в рождественское утро. При виде этой улыбки ему показалось, что за спиной у него выросли крылья.

Ник увидел ледяные своды, поддерживаемые колоннами, высеченными изо льда. В прозрачном холле стояли кресла и диваны, и это были настоящие произведения искусства. Должно быть, на их изготовление было потрачено немало времени и сил.

Глаза Пии засияли так, что у Ника перехватило дыхание.

– Стены, мебель, даже стаканы сделаны только изо льда или прессованного снега. Еще используется особый скрепляющий раствор, наподобие жидкого цемента.

– Ты любишь это место, да? – спросил он.

Кончиками пальцев Пия погладила гладкую поверхность ледяного стола.

– Я люблю искусство, а это место – круглогодично действующий арт-проект. Мне нравилось смотреть, как здание планировалось и строилось, как вырезалось изо льда, приобретало форму. Здесь дышится легко, в отличие от загазованного города. Это место для меня волшебное. Когда оно тает весной, я всегда ощущаю печаль, но, когда оно восстанавливается, вновь возвращаясь к жизни, для меня это словно… – Она сглотнула комок в горле. – Возрождение.

Заметив, что он внимательно смотрит на нее, Пия нахмурилась:

– У меня сосулька висит на носу?

Ник не понял, что случилось с ним, но, обхватив ее за талию, он прижал ее к себе и поцеловал в маленький холодный нос. Как и прежде, Пия осталась недвижимой. Она почти не сопротивлялась, но казалось, что внутри у нее была сосредоточена такая энергия, которая могла выплеснуться при малейшем толчке.

Через некоторое время его охватило беспокойство, что ей станет плохо от недостатка кислорода, поэтому он отпустил ее.

– Тебе лучше?

Нежный румянец окрасил ее щеки, но нахмуренные брови говорили о том, что она не доверяет ему.

– Да, спасибо тебе.

– Пожалуйста, – сказал Ник охрипшим голосом, желая снова ощутить ее в своих объятиях, прижать крепче к себе. – Так, значит, мы здесь – единственные гости?

– Боюсь, что да. Другие посетители приедут через неделю или две.

Она еще дальше отступила от него.

– Полагаю, что нам надо идти спать?

– Пока нет. Ночь еще только началась. Поставим свои сумки и пойдем в бар. Согласен? – Когда она кивнула, он улыбнулся ей в ответ своей самой обворожительной улыбкой:

– Конечно!

Горячий ежевичный сок согрел руки, и Пия, откинув голову назад, стала смотреть на ночное небо и считать звезды. Она сбилась и начала снова считать. Ей надо было сделать что-то, чтобы отвлечься от мужчины, сидевшего очень близко от нее и источавшего мощные волны феромонов.

Но разве мог быть сексуальным мужчина, который пил водку так, словно это была минеральная вода?

Ей надо было вывести его за дверь, пока он не сведет ее с ума и не разрушит бар. Внезапно она почувствовала, что что-то дрогнуло в воздухе.

– Подожди… смотри.

– Я смотрю.

– Нет, ты смотришь на меня. – Это начинало ее раздражать. Зачем ему нужна холодная и несговорчивая неврастеничка, как она? Неужели он действительно ею интересуется?

Над ними засияли бледно-зеленые отблески, а затем волнами стали расходиться темно-красные пылающие облака. Сердце Пии радостно забилось, и она почувствовала, что все еще жива.

– Dios, беру свои слова обратно. Это потрясающе, Пия. Я слышал о северном сиянии, но это…

– Аврора – богиня утренней зари, а Борей – бог северного ветра.

Ник кивнул в ответ:

– Греки знали в этом толк.