Во времена фараонов

Нужно добавить, что азиатские цари признавали обмен подарками и часто извещают об отправке оружия, слоновой кости, драгоценных украшений. В этом отношении очень ценны списки предметов, составляющих приданое принцесс Вавилона и Митанни, – сотни строк нужны, чтобы перечислить ожерелья, кольца, браслеты и прочие украшения, мебель и разное приданое, которое посылали в Египет с караванами, часто подвергавшимися разграблению по пути. Точное описание предметов и материала, к несчастью, невозможно при нынешнем состоянии науки. Однако то, что можно угадать по общему смыслу, дает самое благоприятное представление об азиатской промышленности: нет ничего удивительного, что договор Рамсеса II и хеттов включает оговорки относительно художественно-промышленных рабочих: договаривающиеся высокие особы взаимно воспрещают переманивать своих туземцев рабочих и похищать друг у друга тайны своей промышленности.

* * *

Благодаря этой-то дипломатии, не пренебрегающей ни политическими сношениями, ни кровными узами, ни деловыми отношениями, фараоны в течение ста пятидесяти лет, до вторжения неотразимого потока переселения народов, смогли удержать протекторат над Сирией, не прибегая к обременительным обязанностям администрации за пределами Египта, ни к военной оккупации. Как ни изуродованы экземпляры писем Эль-Амарны, все же по ним видно, что дипломатия существует не с XVI в. н. э., как этому нас чересчур любезно обучают. Чем больше своих тайн открывает нам древность, особенно восточная, тем больше мы познаем, что мысли и действия человеческие стары, как стар вещественный мир, и что всякое нововведение не более как обновление.

Было бы интересно поближе узнать Талейранов и отцов Иосифов, которые изобрели или дали направление течению руководящих идей египетского Министерства иностранных дел; но в восточной древности редко случается, чтобы всплывали отдельные личности; документы открывают нам дело общих усилий. Недостаток официальных документов пополняется для нас народной литературой: сказки Древнего Египта показывают, что в этой стране, как и повсюду на свете, были очаровательные искатели приключений, которых эти щекотливые и опасные переговоры, влекущие за собой любовь и ненависть, войну или мир, благосостояние или экономический упадок, окружили настоящим ореолом рыцарства.

Таким рисуется нам посланник, к которому обращается писец, автор «Путешествия одного египтянина» [76] , предсказывая ему опасности, славу и любовные подвиги. «Я дам тебе узнать путь, идущий через Мегиддо. И вот ты на краю пропасти в две тысячи локтей глубины, полной каменных глыб и голышей; ты идешь, держа лук и потрясая мечом в левой руке, ты показываешь его доблестным вождям, и они принуждены опустить глаза перед твоей рукой… Между тем, ты идешь один, без провожатого, без свиты, что шла бы за собой, и не попадаются тебе горцы, которые указали бы, какому направлению должно тебе следовать; и страх овладевает тобой, волосы дыбом встают на голове, ибо нет на пути твоем проложенного следа, пропасть с одной стороны, отвесная гора с другой. Наконец, вступая в Яффу, ты встречаешь плодовый сад в пору полного его расцвета; ты проделываешь в заборе дыру, чтобы забраться в сад поесть; тебе попадается там красивая девушка, стерегущая сад; она принимает тебя за друга и отдает тебе цвет своей груди. Тебя замечают, ты открываешь, кто ты, и все признают, что ты герой!..»

Пресловутый Джхути, который, по преданию, усмирил взбунтовавшийся город Яффу, введя туда воинов, спрятанных в сосуды, и потрясая большим жезлом Тутмоса III, – вот легендарный прообраз египетских вестников, посредников между царями и городами. В стране Нахарине обреченный царевич находит далекую принцессу, которая выкупает его от трех злых роков. На берегах Аляшии жрец Унуамон, вместе с тем купец и дипломат, обошел хитрых сирийских царьков. Сами боги Египта занимаются дипломатией; целая их тысяча дает поруку в договоре, подписанном Рамсесом II с царем хеттов, а позднейшая легенда гласит, что они направляют в качестве посланника одного из них, Хонсу Фиванского, снять чары с дочери вождя Бахтана. Так крупными чертами рисуется в поэтическом цикле тип искателя приключений, смелого, любезного, хитрого мага, который превосходит человека, но дает понятие о том, чем был для египтянина идеальный «делец».

III. Египет до пирамид

Удачные раскопки последних пятнадцати лет открыли нам происхождение египетской цивилизации. До сих пор история Египта начиналась для нас за одно столетие до IV династии, воздвигнувшей великие пирамиды, около 4000 лет до н. э. О временах более ранних ходили только недостоверные предания; если верить Манефону (составившему около III в. до н. э. греческую историю Египта, от которой остался один хронологический перечень), две первые династии происходили из Тина (около Абидоса); третья пребывала в Мемфисе и основала Мемфисское царство, оставившее нам пирамиды и другие памятники.